– Отец занят, он беседует с Великим, – покачал головой Нисан и уточнил: – Со старшим карателем Эрфианом.

– Он не предупреждал о своем визите, – нахмурилась Медея.

От спокойствия, в котором она пребывала еще несколько минут назад, не осталось и следа. Она не может позволить себе появиться перед служителем Равновесия в таком виде: несобранные волосы, без украшений, простое платье.

– Он был в Темном Храме и по дороге домой решил навестить нас. – Молодой вампир улыбнулся в очередной раз. – Это мне поварята разболтали. Отец попросил у них свежих фруктов для Великого.

Вампирша встала, и Нисан нехотя последовал ее примеру, стряхивая травинки со штанов из грубого льна.

– Немедленно переоденься, – сказала она ему. – Если ты думаешь, что отец не отчитает тебя при Великом, то заблуждаешься.

– Не люблю, когда ты начинаешь говорить в таком тоне, – надулся молодой вампир. – Ты стараешься казаться злой, но на самом деле ты другая.

– В каждом из нас живет тьма, Нисан. Можно бояться ее и прятать далеко, а можно подпустить ближе и изучить как следует. В этой тьме – наша сила. И когда-нибудь она спасет нас.

Он склонил голову, обдумывая ее слова.

– Как найти эту тьму?

– Сделать то, чего ты больше всего боишься.

Нисан молчал, разглядывая ветви яблони, склоняющиеся к земле под весом еще не собранных плодов.

– Например, научиться ходить под солнцем?

– Отличное начало, – похвалила Медея. – Беги к себе. Я тоже пойду. Нужно поздороваться с Великим.

Храмовые земли

– Кажется, я в последний раз бывал в ваших краях целую вечность назад. В Темном Храме погода не меняется вне зависимости от времени года, а в горах с наступлением ночи холодает.

– Близится зима, – кивнул Александр, пригубив вино из своего кубка.

Они с Эрфианом сидели в комнате, которая служила главному вампиру клана приемной залой и рабочим кабинетом. Сумеречное помещение с небольшим окном, плотно прикрытым шторами: хозяин любил работать днем и прятался от солнца. А вот яркого света он не любил. Свечи в двух ветвистых канделябрах слуги заменили несколько минут назад, но зажигать не стали. Александр приказал оставить лишь масляную лампу, похожую на древний фонарь из храма безымянной богини. Лампа стояла на подоконнике по соседству с плошкой, в которой плавали свежие цветы.

– Но сад твоей прекрасной супруги, похоже, зимовать не собирается, – сказал Эрфиан. – По дороге сюда я видел спелые плоды и распустившиеся бутоны роз.

– Эта женщина владеет какой-то магией, – улыбнулся вампир. – Сперва она околдовала землю, потом – деревья, посаженные на этой земле. А потом – меня. И с тех пор мы все в плену.

– Сладкий плен, – мягко заметил гость. – Держу пари, многие женщины клана возненавидели тебя за то, что ты был заключен в эту темницу.

– Полагаю, мужчин, которые возненавидели Медею за то, что она это сделала, в клане не меньше. Почему ты не ешь, Великий? Фрукты совсем свежие.

Эрфиан откинулся на спинку кресла и уже в который раз оглядел кабинет Александра. Такая обстановка хорошо смотрелась бы в жилище воина: минимум мебели, голый пол, ни следа ярких красок. Ничего лишнего. Ни одной вещи, которая могла бы отвлечь хозяина от дел. Супруг Медеи правил железной рукой, пусть до Викинга Вильгарда ему было далеко. Конечно, он совершал ошибки, как любой правитель. Если ты не совершаешь ошибок, то либо находишься на пути в никуда, либо слеп, как крот, и не видишь происходящего за твоей спиной. Эрфиан не следил за Александром слишком пристально, да и зачем, ведь клан находился на территории Весты, а самые важные новости хранительница Храмовых земель сообщала незамедлительно, письмом или лично, когда того требовала ситуация.