– Льстишь ты неумело, эльфенок, но мне приятны твои слова. Куда вы направляетесь?

– Не знаю, – честно признался Калиль. – Уйдем из города, а там посмотрим.

– Вы от кого-то убегаете?

Не дождавшись ответа, эльфийка убрала клинок в ножны и встала. Только сейчас Калиль заметил шрамы на ее запястьях. Смертная женщина могла бы обжечься долго лежавшим на солнце браслетом, но темному существу такие «подарки» оставляет только один металл. Храмовое серебро. Если на эльфийке и вправду были браслеты, то носила она их не по своей воле. Кандалы, подумал Калиль. Она сидела в Коридорах Узников, самом жутком месте в двух мирах. За что принцессу светлых эльфов могли посадить в подземелья Темного Храма?

– Меня зовут Тира, – представилась эльфийка.

– Очень приятно, ваше высочество.

– Мой титул остался в прошлой жизни.

Или в Коридорах Узников, добавил про себя Калиль.

– Рад, что ты согласилась путешествовать с нами, Тира.

– Я ни на что не соглашалась. Вот посмотрю на твоего приятеля – и решим. Но до того, как мы отправимся к вам домой, хочу сказать кое-что важное. Если я решу сопровождать вас, ко мне присоединится мой брат. Хлопот он не причинит, но зато он умеет готовить еду. И сможет развлечь нас балладами и игрой на лире.

– Брат? – переспросил Калиль.

– Да. Его зовут Тор. Мы родились от одного лика луны.

Странные имена для королевских детей, подумал Калиль. Слишком короткие. Но вслух, конечно же, сказал другое:

– Хорошо. Думаю, Лотар не будет против.

– Уверена, что так. – Тира улыбнулась ему – впервые за все время знакомства. – Пошли. Но для начала я куплю себе еды. Каша была отвратительной. Я могу отдать один из своих клинков за кусок хорошего мяса.

Кесария, Палестина

– Дальше я пойду один. Возвращайся. Солнце село, скоро подадут ужин, а ты не ел весь день.

Дариан покачал головой и опустился на большой камень. Алафин, тяжело вздохнув, последовал его примеру. Братья наблюдали за поднимающейся луной. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был шепот морских волн.

– Совсем как в детстве, – сказал Алафин. – Мы так часто гуляли здесь. Я помню каждую песчинку, каждую ракушку и каждый камень. Даже море говорит на знакомом мне языке. Я был так увлечен делами, что приходил сюда в лучшем случае раз в пару лун. Но что толку жалеть о том, что ушло? Время. Единственная сила в двух мирах, над которой мы не властны. Будучи молодыми, мы думаем, что бессмертны, что впереди у нас вечность. И вот я стою на пороге этой вечности и понимаю, что моя жизнь прошла зря.

– Простые эльфы этой деревни с тобой не согласятся. Во времена правления твоего отца они умирали от голода. Когда корону получил ты, началась эра благоденствия.

Алафин отмахнулся от слов брата.

– Кто вспомнит обо мне спустя весну? Спустя пару весен? Имя моего отца забыли еще до того, как я обзавелся первыми детьми. Это ли важно, Дариан? Бесконечные свитки с законами, которые я успел подписать? Мою дочь посадили в тюрьму в Коридорах Узников за убийство, которое она не совершала. Мой сын сбежал из дворца, не сказав никому ни слова. Мой наследник…

Бывший король бессильно мотнул головой и запахнул полы дорожного плаща, заменившего одежды из шелка. На пальцах Алафина больше не было перстней, волосы, которые он заплетал в традиционную прическу из кос, свободно лежали на плечах. Дариан смотрел на брата и думал о том, что темные существа стареют, пусть и не так, как люди. Никаких морщин и седых волос. Тело остается молодым, но исчезает что-то очень важное. Внутренний огонь, который с годами превращается в догорающий костер, потом – в едва тлеющие угли и, наконец, в горстку пепла.