— Венера принесла мне клятву верности. Она теперь член моей стаи.

— Как принесла, так и заберет, — отрезает Доминик. — Точнее ты ее отпустишь.

— Не отпущу. Я дал слово брату, что позабочусь о ней и их дочери.

— Твоего брата больше нет, так позволь его женщине жить, где захочет она.

— А кто сказал, что она этого хочет?

— Я все еще здесь, — напоминаю о своем присутствии.

Они одновременно поворачиваются в мою сторону. А я — что? Меня, конечно, учили не перебивать чужие разговоры и не вмешиваться, когда альфы выясняют, у кого самомнение больше. Но не тогда, когда это напрямую касается моего будущего и будущего моей дочери. А еще моего истинного.

— Венера, ты хочешь домой?

Дом. Какое сладкое слово. И главное, стая Доминика, будь то Морийские леса или моя маленькая уютная квартира в одном из спальных районом Крайтона, действительно были моим домом. Когда-то. До встречи с Рамоном. И Крайтон, и обширные леса на территории Экротов и Брайсов, теперь затмевали прекрасный тропический остров и мужчина, любовь которого я чувствовала всем сердцем.

— Да, — признаюсь честно. — Я очень хочу увидеть Чарли и Анхеля. Повидать своего психоаналитика. Увидеть снег и побегать по знакомым лесам.

Я улыбаюсь через силу, потому что от всех этих воспоминаний, от милого чувства ностальгии комок в горле. Видимо, я недооценила свое положение, гормоны и чувствительность, и теперь принимаю все близко к сердцу. А может, мне просто приятно, что ради меня Доминик пересек полмира.

— Но правильнее будет остаться здесь. В стае моего мужчины.

Легкая улыбка Доминика, возникшая на его лице при упоминании Крайтона и окраин, тает. Он смотрит на меня так, будто не верит не одному моему слово, а вот Микаэль даже слегка расслабляется. Я бы даже сказала, веселеет:

— Ты будешь последним эсдеринос, если решишь увезти ее силой. Если Венера решила остаться, то пусть остается.

— Оставь нас, — приказывает Доминик.

— Нет, достаточно того, что я тебя впустил тебя в мой дом.

— Альфа Микаэль, — прошу я. — Дай нам поговорить наедине. Пожалуйста.

Мне эта приватность нужна не меньше Доминика. Я хотела попросить его о помощи по видеосвязи, но сделать это лицом к лицу — просто подарок самих предков.

— Вернусь через пять минут, — ворчит Мик, видимо, он не может мне отказать, и все-таки уходит.

Я жду, что меня начнут убеждать уехать, но Доминик не спешит, продолжает на меня смотреть. Если бы я не знала грозного альфу Морийских лесов, легорийского старейшину и хорошего дипломата, решила бы, что он не может подобрать слов.

— Что такое эсдеринос? — наконец спрашивает он.

— Лучше тебе не знать. С его стороны это было недипломатично.

Доминик кивает, соглашаясь.

— Венера, ты уверена? Я не одобрял твое решение остаться с Пересом, но остаться в его стае? Точнее, в его бывшей стае. По мне так это слишком опрометчиво.

— Почему?

— Потому что это не твоя семья. Мы, Экроты и Брайсы, Шарлин и Анхель, даже бесов Хантер твоя семья! — Мои глаза расширяются, наверное, до невероятных размеров: насколько же его проняло, если Доминик уже Хантера упоминает как члена семьи. — Здесь ты чужая, Венера. Возвращайся со мной. Возвращайся домой.

Доминик лучше всех способен отдавать приказы, но сейчас он просит. Обещая подарить мне то, чего я хочу — семью и спокойствие.

— Я люблю вас всех, но я останусь здесь.

Взгляд Доминика становится жестким, мигом превращая его в того альфу, которого я знаю.

— Тогда я увезу тебя по праву договора.

— Не сможешь, — качаю я головой. — Потому что этот пункт действителен в случае смерти Рамона, а он не мертв.