Доминик Михаэль Дрэйк продолжал улыбаться и острить, но на душе было мерзко. Он знал, что находится под ударом. Это было очевидно. Но сегодня он впервые ощутил угрозу физически, и это ему очень не понравилось.

Тара сидела на кровати перед большим экраном и пила пиво из бутылки. Без очков трехмерная картинка расплывалась перед глазами, но так было даже лучше. Под тревожную музыку бодрый голос диктора вещал о последних новостях. Все крутилось вокруг саммита ООН. Президент Нью-Конго отказался открыть границы и выпустить граждан. Люди семьями пробовали покинуть страну, устраивали демонстрации, перерастающие в беспорядки. Всему виной была нищета и безработица, но катализатором стала серия видео, которые недавно выложили в интернет. Тара уже много раз видела записи, но все равно не могла отвести взгляд от экрана, где снова показывали их фрагменты.

Изображение дрожало так, что сначала ничего нельзя было разобрать. Слышались восклицания, громкие крики. Наконец, оператор остановился, стало видно группу чернокожих мужчин. Они толкались возле зарослей ротанга, тыкая в них палками. Человек с камерой подбежал ближе, и стало видно, как вглубь джунглей, оставляя влажный след, уползает что-то среднее между слизнем и сороконожкой.

Изображение зависло, и на экране высветился входящий вызов со скрытого номера. Поколебавшись, Тара поставила запись на пузу и приняла звонок.

– Привет, это я,– послышался из динамиков мужской голос.

– Знаю. Я не одета,– соврала она.

Пользуясь тем, что ее не видно, Тара встала и подошла к бару, налить виски. Она обещала себе не пить, но нужно было как-то пережить этот тяжелый разговор.

– Ты не была на похоронах мужа.

– Мне было нечего там делать. Они хоронили пустой гроб, – ответила она, стараясь как можно тише добавить в стакан льда. Судя по тишине на том конце сигнала, ей это не удалось. Тара успела сделать три больших глотка, прежде чем мужчина снова заговорил, и на этот раз голос его звучал тише.

– Я понимаю, что это рано, но мы могли бы наконец…

– Заткнись, – грубо оборвала его Тара, но потом добавила, смягчившись: – Пожалуйста, не сейчас. Давай обсудим все, когда я вернусь в Нью-Конго.

– Ты вернешься?

Услышав удивление в голосе мужчины, Тара усмехнулась.

– Да, и привезу с собой целую экспедицию. Пора разобраться, что за хрень творится в джунглях.

– Ты с ума сошла? Ничего не выйдет, вас даже к границе не подпустят.

– Подпустят, если со мной не будет корпоратов. Президент прав: каждый раз, когда в регионе появляются эти ублюдки, начинается очередной переворот. Мы устояли только благодаря закрытым границам.

Тара выглянула в окно, из номера открывался прекрасный вид на город. Низкие обшарпанные домики, ютящиеся рядом с роскошными ансамблями из стали и стекла. Это смотрелось отчасти даже гармонично, если не замечать высокой стены между государственным и корпоративным сектором.

– И как ты собираешься это провернуть?

– Я соберу отряд из тех, кто не работает на корпорации, – сказала Тара и сделала еще глоток, затемняя стекло, – возьму в аренду вертушку, вездеход, найму бойцов для охраны и во всем разберусь.

– Это обойдется в целое состояние. Где ты возьмешь деньги? Продашь бизнес? После того, что показали в новостях, твою фирму никто не купит!

– Как хорошо, что я уже все продала.

– Ты что?! Тара, ты рехнулась? Я не позволю. Это опасно, в конце концов.

– Значит, тебе придется мне помочь. Прости, мне пора бежать, – в очередной раз соврала она. Мешать алкоголь и антидепрессанты было дурной идеей.

Она сбросила звонок, и в комнате раздались громкие крики. Тара вздрогнула и обернулась на экран. Это возобновилась трансляция новостей. Чернокожие работники пытались расстрелять монстра, утащившего овцу. Глаза вновь защипало от бессильной ярости.