– Нормальный такой банкет намечается, – чешет в затылке последний.

– Значит, и бухло тут отличное, – поддакивает Соколовский.

Кто о чём.

Мы без труда проходим внутрь, стоит мне назвать свою фамилию – хоть какая-то от неё польза – и мы попадаем в мир толстых кошельков, мнимых друзей и притворной вежливости. Понятия не имею, как я умудрился проспать момент, когда мы с парнями разделились – в какую-то секунду я обернулся и понял, что стою один. Глаза выцепили в толпе фигуру отца, и вот тут я позволил себе расслабиться: он терпеть не может, когда я веду себя не так, как ему надо. Пробегаюсь глазами дальше и нахожу каждого члена своей компании: Тоха с Димоном там, где я и ожидал – точат закусь у шведского стола, на котором кроме мелких бутеров и канапе никакой еды нет; Макс окучивал какую-то тётку с охренительным декольте – причём та слушала его с явным интересом, периодически поправляя причёску. При желании он мог бы запросто заделаться альфонсом – на него сейчас пускали слюни все представительницы противоположного пола, которые ещё были на «плаву».

Но, зная Макса, на такое он никогда не пойдёт – за это ему респект и уважуха.

Егор в дальнем углу разговаривал с каким-то бизнесменом, отчего я невнятно хмыкнул: наверняка этот мужик какая-нибудь важная шишка в мире авто, иначе Корсаков к нему вряд ли подошёл бы – его отец владеет автосервисом, и Егор не упускает возможности ему помочь. Подходить к своему родителю я не собирался, хотя и знал, что этого он от меня ждал в первую очередь; вместо этого выхватил у мелькнувшего мимо официанта бокал с какой-то жёлтой мутью – чёрт, неужели господин Даманов не мог раскошелиться на нормальное бухло? – и топаю в сторону стола, потому что пить на пустой желудок хреновая идея. Парни скулят о том, что закуски тут так себе, и предлагают сгонять в какое-нибудь нормальное место за едой; пока они спорят между собой, что лучше, к нам присоединяются Макс с Егором.

– Чёрте что, а не тусовка, – ворчит последний. – Хорошо, что Макс прихватил с собой «Хеннесси», а то от той бурды, что тут разливают, у меня аж скулы сводит.

Вскидываю брови, когда Соколовский, откинув полу пиджака, демонстрирует во внутреннем кармане пластиковую бутылку с коричневой жидкостью.

– Ты чё, серьёзно коньяк в бутылку перелил?! – охреневает Тоха, запахивая пиджак Макса обратно и оглядываясь по сторонам. – Чувак, да это же кощунство!

– Меня больше интересует, когда ты успел вообще? – роняю смешок от удивления.

То-то папуля охренеет, когда увидит свои поредевшие запасы.

– Уметь надо, – скалится во весь рот, а я качаю головой.

– Знаешь, я тебе этого никогда не прощу, – продолжает ворчать Лаврентьев. – Это всё равно что в костюме от «Армани» мусор выносить. Да у тебя вообще ничего святого нет!

– Может, уже заткнётесь? – хмыкает Егор. – А то на нас уже люди косятся.

– Ну, я так-то сюда развлечься пришёл, а не углам ныкаться, боясь чьё-то внимание привлечь, – скептично смотрит на него Макс. – Короче, щас бак зальём, а потом подумаем над развлекательной программой.

Он умудряется незаметно разлить коньяк по нашим бокалам, в которых ещё недавно было то, что здешние официанты ошибочно считают шампанским, и я ловлю себя на мысли, что завтра меня ждёт лютый попец от отца. Видимо, сомнения отражаются на моём лице, потому что Макс с наигранным отчаянием обхватывает меня за шею.

– О-о, не-не, брат, так не пойдёт – тебе семьдесят, что ли? Забей на всех хоть раз большой и толстый и оторвись так, чтобы твои предки в гробах от стыда танцевали ламбаду.