– Вы что, совсем аху… страх потеряли?! – словно гром, пробасил голос директрисы.

Случаной прикусив мою губу, Птичка резко разорвала наш поцелуй и попробовала отстраниться. Только я не спешил отпускать.

– Османов! Да я тебя за растление…

– Так на собоим по семндацать, возраст согласия и все дела…

– Я тебе сейчас такие дела устрою! Ни в один институт не поступишь!

– Не страшно, в армии пригожусь, – огрызнулся в ответ.

– Живо отпусти ребенка и марш в кабинет! Как тебе не стыдно?!

– Если я прямо сейчас отпущу ребенка, стыдно может стать вам, – фыркнул, намекая на естественную реакцию организма.

Наташа стыдливо опустила голову мне на плечо. Директриса недобро цокнула.

– Минута, Османов. Каждая последующая – минус балл за экзамен и, поверь, это в моей власти. А девочка, между прочим, на медаль идет, если математику сдаст на отлично.

Прозвучало так, словно я последний хулиган, а не без пяти минут медалист. То есть, как школу на соревнованиях да олимпиадах представлять, так – Османов. Как мероприятия какие, так – Андрюша. А тут…

Развернувшись спиной к злобной тетке, еще раз уверившись в том, что недотрах бабам вреден – они агрессивными становятся, я поставил Птичку на ноги. Мои руки ловко поправляли ее одежду и прическу.

– Ну, говори уже, – шутливо буркнул на мнущуюся Наташу.

– А как ты… это… на экзамен пойдешь?

Я чуть не заржал в голос, понимая на что она намекала, но хотелось бы услышать вслух.

– Ты о чем? – потупив взгляд, спросил.

– Я… эм… ты… – Птичка определенно смущалась, пытаясь выразить мысль корректно. Даже интересно, как преподнесет будущий медик. – Твоя эта, естественная реакция, – нашлась-таки, Наташа.

Прижав Птичку к паху, показывая, как сильно ее хочу, шепнул на ушко:

– Моя такая реакция только на тебя. И уже давно.

Мне не надо было даже смотреть на мою зазнобу, чтобы почувствовать, как стремительно она покраснела. Казалось, даже блондинистые волосы обрели пунцовый отлив.

– Беги в класс, а я приду через минутку, – слегка шлепнув по попе, направил Птичку в сторону нашего кабинета.

И… Наташа стыдливо сбежала, а я заржал над ситуацией.

– Андрюша, а ты чего здесь? – нарисовалась рядом Вика. – Тебя математика так заводит? – фыркнула девушка, рассматривая мое тело.

– Уж не ты, Стужева, – хмыкнул в ответ. – Смотри, как твое появление пагубно повлияло на мою эрекцию.

Хоть мои одноклассницы (в большинстве своем) были девушками, открытыми для общения, но даже таких смущать доставляло удовольствие. Хотя, сейчас я, скорее, обидел.

– Извини, – примирительно улыбнулся Стужевой. – Вика, ты же знаешь меня с первого класса. Дурак я.

– Она того стоит? – не в бровь, а в глаз прозвучал вопрос.

И я все еще не знал ответ, хотя, с моей стороны все очевидно.

Хотелось бы мне того или нет, но час Х наступил. Я не мог “пройти мимо”, когда заметил косяк в экзаменационной работе. Злобные, скучковавшиеся тетки сделали вид, что не видели, как я правил работу своей соседки.

Единственное, за что переживала Птичка, так это за мою оценку.

– Андрей, спасибо тебе, конечно, но что теперь будет с тобой? – не унималась Наташа, когда я провожал ее домой.

– Свобода существует лишь для кого-то, кто куда-то стремится, – процитировал фразу из одного произведения.

– Я почти уверена, что это Экзюпери, – улыбнулась Птичка.

– “Военный летчик”, – кивнул любимой. Девушка и не должна знать такие произведения и не потому, что я немного сексист.

Честно говоря, я бы поддержал идею женской школы, если бы из курса для девочек убрали военную тематику. Девочки должны оставаться нежными, милыми, немного наивными, потому что рождены для любви, для того, чтобы ради них сворачивали горы…