– Доброе утро. Извините за опоздание, – лениво произнес, открывая дверь в родной класс.

Первым урок по расписанию стояла литература. Мои товарищи сразу же дружно загудели, лицезрев мою персону. Приятно, черт возьми!

– Османов! – прозвучал недовольный тон хорошо мне знакомой Гавриковой.

Очевидно, произошла замена, потому что Гаврюша географию вела.

– Почему опаздываешь? Почему в куртке? Что за внешний вид? И вообще, тебя не учили стучать прежде, чем вламываться?!

Такая грозная, прям боюсь, боюсь, боюсь. Тьфу. Словно это не та женщина, что по субботам опустошала мой холодильник и без устали и с набитым ртом жаловалась на дочь, которая уехала учиться в Чехию, пока я строчил очередную работу под зорким глазом представительницы системы образования. И это Гаврикова еще не видела мою спину…

– Татьяна Викторовна! Так я ж, это, по-соседки заскочил! – миролюбиво поднял руки и улыбнулся.

– Быстро на место! – фыркнула завуч. – Через три минуты расскажешь классу содержание своего последнего сочинения.

Так-с, значит литературу никто не отменял. Ладно. Не проблема. Бросил взгляд на свою пустующую парту – Чайка теперь сидела в другом месте, правда, одна.

Пять секунд на размышления “Куда же пристроить задницу?”, и я плюхнулся к Никитосу, который сейчас был без соседа. Мы пожали друг другу руки.

– Что, развод и девичья фамилия? – кивнул он в сторону Чайки.

– Какие наши годы?! – хмыкнул в ответ.

– К доске! – рявкнула Гаврикова.

Что ж, мы не гордые. Быстро выхватил из рюкзака нужную тетрадь и вышел.

– Жди меня и я вернусь, только очень жди, – начал наизусть зачитывать строки стихотворения Константина Симонова, которому и было посвящено мое сочинение.

Именно так я и начал свою работу. Ну а что, темой была литература военных лет (май же за окном), так что лучшего варианта я не нашел. Однако, сейчас, стоя перед одноклассниками, я читал по памяти все стихотворение.

– Жди меня и я вернусь всем смертям назло… – в классе было тихо, поэтому надрыв, с которым я произносил каждое слово, эхом разлетался по помещению.

Лишь один человек сидел, опустив голову, и тихо всхлипывал.

На первой же перемене, когда вокруг меня собралась толпа одноклассников, я вдруг понял, что совершенно не хотел общения, словно одичал за эти долгие недели. Ребята же вокруг все напирали.

– Слыш, Султан, а ты че трубку не снимал? – цокнула на меня Вика Стужева.

– Телефон не работает, – отмахнулся от девчонки.

– А я к тебе заходил – не открыл, – обиженно буркнул Вадос. – Шесть раз, между прочим.

– Так я ж на костылях, руки заняты были, – фыркнул и одноклассники засмеялись.

– На выпускной кого пригласишь? – без мыла влезла Оля Микульчик.

Сразу воцарилась тишина.

Я в принципе не видел себя ни с кем в паре ни с кем, кроме Чайки. Но одноклассница явно мыслила иначе, раз не подошла ко мне. Вот тебе и “спасибо за конспект”… Да и плевать!

– Будет сюрприз, – хмыкнул, уже понимая, что ни на какой выпускной я не пойду.

Урок за уроком, день за днем учителя словно не замечали иных учеников, кроме меня. В принципе, я был готов. Счастливые одноклассники отдыхали, а Чайка, как и прежде, игнорировала меня, опуская глаза каждый раз, когда я оказывался на траектории ее взгляда, устремленного куда-либо.

К счастью, учебные дни пробежали быстро. Как и первый экзамен по русскому.

– Тебе с подготовкой к математике помочь? – нагнал Чайку, шагающую в сторону дома.

Я не планировал, просто… Вероятно, то была последняя возможность побыть вместе, даже если я смогу только смотреть на нее, дышать ее запахом и изредка прикасаться.