– Граф, позвольте представить вам наших гостий. – Даррен Спенсер поднялся при его появлении и подвел к графу первую девушку: мисс Амелию. Та смущенно глядела на пуговицы его сюртука, когда их представляли, и зарделась, когда губы графа коснулись ее подрагивающей руки. Даже через перчатку поцелуй ощущался ожогом, от которого делалось жарко...

– Мисс Эмма Джонстон, сэр. Мисс Джонстон, граф Дерби, виконт Уорринг.

– Приятно познакомиться, мисс Эмма Джонстон, – произнесли губы хозяина дома, но как-то без особого пиетета. Как будто ее кукольное лицо не задело в нем ни единой струны... Мисс Джонстон нахмурилась, все-таки улыбаясь (талант, которым она владела прекрасно).

– И, наконец, мисс Хортон, сэр, Гортензия Хортон, – представил последнюю девушку секретарь, и граф, скользнув по ее платью взглядом, вгляделся в лицо. Что он хотел в нем увидеть? Явно не чуть крупноватый нос и резко очерченные скулы самой мисс Гортензии.

– Приятно познакомиться, мисс Хортон. Хорошо выглядите! – одарил он ее комплиментом, и та расцвела майской розой.

Но Даррену показалось, что комплимент относился скорее к наряду, нежели к девушке. Впрочем, кто он такой, чтобы вникать в побуждения человеческих душ...

– Ужин подан, сэр, – как раз в этот момент провозгласил Бартон.

Граф не успел и опомниться, как ручка мисс Джонстон вспорхнула ему на рукав, опередив прочих девушек, и с ней под руку он и прошествовал в ярко освещенную столовую, к накрытому столу.

На первое подали маленьких устриц на льду с холодным лимонным кремом. Даррен, считавший такую еду отвратительно-неприятной, был рад отвлечься на разговор, начатый мисс Гортензией с самым радостным видом.

– Вы слышали, сэр, в Лондоне запустили новый прогулочный дирижабль? Он наполнен не привычным уже водородом, а гелием. Кроме того, за счет жесткой структуры каркаса он может летать на огромные расстояния в десять миль без необходимости дозаправки.

Мисс Джонстон скривилась: никак поданный к устрицам крем оказался через чур кислым.

– Нет, мисс Хортон, я об этом не слышал, – признался граф, вежливо, но натянуто улыбнувшись. И признался: – Я мало интересуюсь механикой, мои интересы лежат в другой сфере.

– Что именно вас интересует, милорд? – подхватила Гортензия. – Я люблю читать «Морнинг-пост», узнавая о новых веяньях в мире науки и прочих интересных вещах.

Мисс Джонстон скуксилась еще больше, очень явно напоминая просевшее тесто для сдобного пирога.

– Меня скорее интересуют электромагнитные взаимодействия, мисс, – очень серьезно отозвался собеседник мисс Хортон. – Каким образом крохотные фотоны приводят к столь агрессивному возбуждению электромагнитного поля, которое наблюдается по вектору магнитной индукции, если воздействовать им на живую материю через фотоновый же проводник.

За столом, и без того не искрящимся застольной беседой, повисла мертвая, что уж там, гробовая тишина. Даже мисс Хортон, желавшая выставиться «синим чулком», спасовала перед такой неудобовразумительной темой и, как и прочие, покраснела, услышав единственное понятное слово, да и то неприличное: возбуждение.

Кто, право слово, говорит о таком за столом, да еще в дамском обществе?!

И мисс Джонстон воспрянула духом, обрадовавшись неудаче соперницы:

– В Друри-Лейн нынче дают новую пьесу, – прощебетала она. – По слухам, очень недурственную. Сама королева посетила ее в прошлую пятницу... Ее ложу, представьте себе, усыпали лепестками роз. Опять же по слухам, это было чудесно!

Граф свел широкие брови на переносице, как будто решал особенно непростую задачу по тем самым электромагнитным взаимодействиям, о которых никто из прочих за этим столом не имел ровным счетом никакого понятия.