– Это верно. А вот сейчас я чувствую, что немного сердита.

Нелл вознесла вторую «сосульку» над головой и расколотила прежним методом. Тим метнулся к стеллажу и постарался сгрести в охапку как можно больше наград.

– Что тут… – Пегги вошла в кабинет как раз в тот момент, когда Нелл завладела статуэткой, которую Тим не успел спасти.

Пегги уставилась на Нелл, но та не обратила на нее внимания.

– Поверь, если бы я следовала зову своего сердца, то воткнула бы эту дрянь тебе в селезенку.

Тим проворно отскочил назад, и осколки третьей статуэтки его не задели.

– О Господи! – простонала Пегги, когда Нелл подняла над собой четвертую скульптуру из хрусталя.

– Послушай, это же опасно! – взмолился Тим, едва удерживая «сосульки». – Если ты успокоишься, мы поговорим как люди…

– А эту – за Джейса! – заявила Нелл, размахивая добычей. – Потому что он, думаю, знал правду, и, значит, ты заставлял моего сына лгать мне!

Она бросила статуэтку с такой силой, что осколок попал в окно.

– Нелл! – взвизгнул Тим. – Немедленно перестань!

Сейчас ей необходим был определенный ритм.

Она сцапала и уничтожила пятую фигурку, взмахнув ею, как теннисной ракеткой, и расколотив об пол. Теннисная подача ободрила Нелл, согрела кровь, заставила мышцы петь. Именно это ей и требовалось: четкий темп и фейерверк в конце.

– Черт возьми, я лгал ради тебя, – пыхтел Тим, пытаясь ухватить следующую статуэтку, хотя они едва помещались в руках.

– Ты лгал…

И она разбила шестую «сосульку».

– …потому что ты подлый…

Взмах и удар.

– …трусливый…

Взмах и удар.

– …ничтожный…

Взмах и удар.

– …скользкий…

Взмах и удар.

– …сукин сын, не желающий взять на себя ответственность за крах своего брака.

Она остановилась перевести дыхание. Полка опустела. Тим сжимал в объятиях четыре «сосульки».

Нелл вскинула подбородок:

– Немедленно отдай.

– Нет! – гордо заявил Тим. – Ни за что. Посмотри на себя! У тебя вид сумасшедшей!

– Немедленно отдай, – тихо повторила Нелл, – иначе я отберу силой и забью тебя до смерти.

Тим ошеломленно замер. Нелл выхватила у него «сосульку» и мгновенно уничтожила, чувствуя, как с каждым взрывом прибавляется сил.

– Но это безумие!

Тим попробовал пробиться к выходу, но она подставила ему ногу и в мгновение ока расправилась с очередной «сосулькой», прежде чем подхватить и уничтожить те, которые Тим уронил, пока старался сохранить равновесие. Он не успел выпрямиться, как она надвинулась на него. Она жаждала заполучить последнюю статуэтку так сильно, как никогда не желала самого Тима.

– Мне она нужнее. Отдай, – потребовала Нелл.

– Прекрати, – взмолился он, прижимая к груди последнюю надежду. – Ради всего святого, опомнись и взгляни, что ты наделала! В какой хаос превратила комнату!

– Ты считаешь это хаосом? Во что же в таком случае ты превратил нашу семью? Наш бизнес? Уничтожил все, что мы создали, все, ради чего трудились, и все из-за того, что не терпелось трахнуть шестой размер? Это… – она обвела рукой усыпанный стеклом кабинет, – ничто в сравнении с тем, что наделал ты.

Правда, она только сейчас заметила, что творится в комнате. Письменный стол изуродован. Окно разбито. Серый ковер усеян осколками. Она хорошо потрудилась!

– Нечего говорить гадости, – прошипел красный от гнева Тим. – Уитни носит второй размер. А лгал я ради тебя и Джейса. Повторяю, я не хотел вас ранить.

Он опасливо попятился к двери. Нелл молчала, потрясенная, не верящая собственным ушам.

– Не хотел нас ранить? – сказала она наконец. – Ты прожил со мной двадцать два года. Работал бок о бок. Спал в одной постели. Ни облачка на супружеском небе. Ни намека на что-то неладное. И вдруг разрыв. Ты бросил меня на Рождество без всяких объяснений и теперь считаешь, что я должна все забыть? Не обижаться? Не страдать?