– При чем тут ты? – удивилась Пегги. – Я просто не желаю здесь больше работать. С тех пор как Уитни заняла твою должность, она не дает мне жизни. Сама не знает, что делает, потому что не имеет опыта, и, следовательно, непрерывно ошибается, а потом срывается на мне, если я исправляю ошибки, не предупредив ее. А если не исправляю, то просто впадает в бешенство. Словом, и так плохо, и эдак нехорошо.

– Представляю, каково тебе приходилось. Но что теперь с тобой будет?

– О, у меня все прекрасно. А вот у Тима начнутся проблемы.

– Я очень рада, – встрепенулась Нелл, но, повесив трубку, снова приуныла.

Гейб вышел из кабинета и оторопел:

– Что случилось с вашей щекой?

Нелл осторожно коснулась пореза:

– Случилось? Мое прошлое разбилось вдребезги, только и всего.

– О, черт, не шевелитесь, – как всегда, досадливо пробурчал Гейб. Он сходил в ванную и вернулся с мокрым бумажным полотенцем и аптечкой.

– Не волнуйтесь, со мной все в порядке, – прошептала Нелл, откатившись на кресле от стола.

Гейб зацепил ботинком ножку кресла и оттащил Нелл назад.

– Сидите смирно. Лучшего медицинского обслуживания здесь все равно не получите.

Он промыл ранку перекисью водорода, смазал мазью с антибиотиком и наложил тонкую полоску пластыря, чтобы соединить края пореза. Нелл поразила нежность его прикосновений, контрастирующая с мрачностью физиономии. Вообще-то она старалась не наслаждаться чьей-либо заботой, поскольку была уверена: долго это не продлится, но сейчас просто млела. Закончив трудиться, Гейб посмотрел ей в глаза. Она затаила дыхание, сраженная его близостью, он тоже замер. Прошел, кажется, целый год, прежде чем они опомнились.

Гейб выпрямился.

– Ну вот, вы снова в строю. Где же, черт побери, вам удалось порезаться?

– Лучше вам не знать. – Нелл коснулась пластыря.

– Неужели разбили очередное окно?

Нелл покраснела.

– Спасибо за помощь. Я ваша должница, – сказала она, лишь бы что-то ответить.

– Прекрасно. Сегодня вечером можете начать расплачиваться.

– Сегодня? А что делать?

– Будете подсадной уткой. Познакомитесь в баре с одним парнем. Нас интересует, попытается ли он вас соблазнить.

Нелл вспомнила свое отражение в зеркале. Живой мертвец.

– Думаю, вы выбрали не ту женщину.

– О, мужчины в гостиничных барах не слишком разборчивы, – возразил Гейб.

Нелл тихо охнула.

– Простите. Не хотел вас обидеть. Вы очень привлекательны.

Нелл с радостью поверила бы ему – и словам, и интонации, достаточно искренней, но ведь она видела себя в зеркале! Впрочем, вечер у нее совершенно свободен, если не считать трепотни с Сюз.

– Ну, раз вы так считаете… – согласилась она на странное предложение.

Некоторое время спустя она зашла к Гейбу и вернула ежедневник. По-прежнему взволнованная, да еще с порезом, взявшимся неизвестно откуда, она показалась ему какой-то загадочной, неуловимой, неизъяснимо притягательной. Правда, он всегда питал слабость к переменчивости. Взять хотя бы Хлою.

– Давайте покажу вам наш морозильник, – объявил Гейб, вставая.

– Морозильник? – Заинтригованная, она проследовала за ним в приемную.

Гейб открыл боковую дверь:

– Это кладовка Хлои. Здесь мы храним наши старые дела.

Нелл вгляделась в темноту.

– Почему?

– Потому что здесь стоит шкаф, который запирается. – Он включил свет и распахнул дверцу промышленного морозильника.

– Но зачем Хлое морозильник?

– На месте кафе когда-то был ресторан. Мы пользуемся тем, что от него осталось.

Он ступил в морозильник, Нелл – за ним.

– Где-то здесь находится ящик с пометкой «78», возможно, не один, а два. Найдите, просмотрите и отложите папки, на которых написано «Тревор Огилви» или «Джек Дайсарт».