Еще пара пробирок.

И колба с красною густой жижей, горло колбы запечатано, да и перетянуто проволокой, а на проволоке болтается сургучная печать с трещинкой. Значит, зелье особого учета, брать которое можно лишь после согласования, да в присутствии комиссии о трех доверенных лицах с составлением оною комиссией расходного ордеру…

Тьфу.

…и храниться оно должно в малом сейфовом хранилище, а не просто на столике.

- Значит, - Себастьян отогнал подлую мыслишку о выговоре. – И меня могут… прикопать по-тихому?

Не то, чтобы он боялся, понимал прекрасно, что мешает многим, однако настолько ли мешает… некроманта вопрос не удивил. Он вытряхнул на поднос нетопыриные крылья и пальцем разгреб сухую кучку, пытаясь найти пригодное. Крылья, судя по виду, хранились давно и отнюдь не по уложению.

Он вообще оное уложение читал?

Себастьяну вот пришлось. Трижды. И чтение было преотвратное…

- Скажем так, - за крыльями наступил черед сушеных жабьих шкур, но тут уж некромант не перебирал, взял верхнюю, постучал по столешнице, сбивая пыль. – Находились желающие, но… ваша скоропостижная кончина лишь осложнит ситуацию. Понаедет расследователей. Кто знает, до чего до расследуются… куда проще отыскать обходные пути.

Логично.

Более чем логично.

- Значит, не наши?

- Не деловые люди… деловым людям с этакими забавами некогда возиться, - некромант чертил пентаграмму пальцем на столешнице. И линии выводил ровные. – Нет, это… я бы сказал личное… сначала голову отрезать. Потом размалевать…

В этом имелся свой смысл.

Пожалуй, Себастьян пришел к таким же выводам.

Еще бы понять, где тело находится…

Наконец, чертеж был готов.

- Отошли бы вы, - меланхолично заметил некромант, вновь же вытирая грязные пальцы о пиджачок.

- Куда?

- А хоть бы вон туда… правда, не уверен, что работает, - Йошер указал на старенькую защитную пентаграмму. – Но… есть у меня одно подозрение.

Себастьян встал, куда было сказано.

Пентаграмму Йошер подновил, то ли вправду беспокоился за Себастьяна, то ли вспомнил то количество бумаг, которые придется оформить, произойди тут несчастный случай.

Некромант заговорил.

Быстро.

Речитативом. И отбивая ритм взмахами левой руки. Правую, хитро вывернув, он сунул за полу пиджака, будто опасался, что она, рука эта нелепая, ему вдруг помешает.

Воздух сгустился.

Лампочка под потолком мигнула. Стало тяжело дышать. Запахло кладбищем и… и больше ничего.

Голова на столе не шелохнулась.

- Интересно, - сказал некромант, вытирая вспотевшие руки. – Кто бы с ним не работал, он знал, что делает. Поднять не выйдет…

И Себастьян поверил.

Вздохнул.

Воздел очи к потолку, мысленно интересуясь у богов, чем же таким он заслужил подобное. Впрочем, стоило признать, что молитве этой несколько не хватало искренности.

…и не удивился, когда ничего не вышло и с убиенною девой. А судя по отчету патологоанатома, она именно девой и была, что удивительно, потому как годами несколько вышло из возраста юного.

Личность установить не удалось.

Ведьмак, в кои-то веки выпав из полусонного своего состояния, деву обнюхал, потер ей пальчики, заглянул в мертвые глаза, а потом произнес:

- Душу вытянули.

- Кто вытянул? – уточнил Себастьян.

В городской мертвецкой, для этаких страстей не предназначенной, было не по-осеннему светло, сухо и пахло корицей. В углу, на столике, застланном скатертью-вышиванкой, исходил жаром самовар, блестящий, медный. За ним высились горкой фарфоровые пузатые чашки. На пыльном боку банки с малиновым вареньем виднелись отпечатки чьих-то пальцев. Сам хозяин, что самовара, что мертвецкой, скромненько сидел в уголочке, пощипывая и без того крепко пощипанный бочок маковой булки. Вид он имел презадумчивый, сосредоточенный, и Себастьяна подмывало булку отобрать.