Кирилла она не винила, она даже не думала о нём. Приоткрывшаяся тёмная сторона жизни пугала, вселяла первородный ужас, а то, что она прикоснулась к этой стороне, выбивало из привычной колеи напрочь.

Ведь уже почти смирилась с тем, что она – чудовище. Конечная точка чьей-то жизни. А получается, есть нечто более сильное, нежели она сама, смерть, тёмная материя, чёрное облако... Пока она не могла это идентифицировать, и рыжий кончик хвоста в волнении подрагивал.

- Мы готовим второе или суп? – всё-таки спросил Кирилл, и Марина вздрогнула.

Она механически порезала морковь, лук и чеснок, и даже не подумала, для чего. Бедной женщине плохо, значит, ей нужен бульон. Но у неё болит живот – значит, очень слабенький бульон.

Марина решительно открыла шкафчики и почти сразу наткнулась на большую сковородку. Оценила масштабы запущенности готовки в этой семье и решила приготовить сразу на несколько дней вперёд.

- Второе. Бульон я приготовлю сама.

Они заправили жаркое, разморозив кусок мяса, по виду свинину. Холодильник был такой же заброшенный, как и вся кухня. И если со вторым блюдом Марина рискнула, то за курицей отправила парня в магазин.

- Купи свежую, - напутствовала она, и как только дверь за Кириллом закрылась, взялась за веник.

Прошла в спальню, проверила больную - Лена сладко спала, и ни звук шагов, ни стук веника о паркетную доску её не разбудили. С грустью подумала о Кирилле: только сейчас до неё дошло, какие натянутые отношения были между сожительницей отца и парнем. Выросшая в благополучной, дружественной семейной обстановке Марина с трудом представляла, что чувствовал парень.

Прибираясь, она нашла в одном из кухонных шкафчиков одноразовые тряпочки для уборки, и после того, как были подметены и вымыты шваброй полы, вытерла пыль. Прибирать вещи, переставлять их с места на место девушка не решилась, лишь тщательно вытерла все рамочки, статуэточки и старинные шкатулки, которые в изобилии стояли на серванте в спальне.

Кирилл вернулся, когда она домывала коридор.

- Ты... не обязана это делать, - ему вдруг стало стыдно и неловко, что она моет, прибирается в этом тёмном коридоре без лампочки. И как только ориентируется в темноте? Разве открытой двери в ванную достаточно?

- Не мели ерунду, - Марина не стала разбирать сваленную в кучу обувь, а только вытряхнула половой коврик за дверь, - я сама хочу это сделать.

- Ты всё-таки странная, - Кирилл расслабился и позволил себе даже улыбнуться.

Марина не видела его улыбки, продолжая всё также сосредоточенно вымывать пол. Она не раздумывала и не рассуждала, что мыть пол в чужой квартире – необычно, непринято или дико. Она делала то, что велела ей внутренняя Лиска, её совесть и воспитание.

Куриный бульон они сварили быстро, взяв только грудку, остальную курицу Кирилл разрезал на кусочки и убрал в холодильник. Теперь они молча пили свежезаваренный зелёный чай и снова молчали.

Дождь закончился, стрелки на часах доползли до половины девятого, а Лена всё ещё спала.

- Я пойду, - Марина отставила недопитый чай и поднялась.

- Мы так и не поговорили, - Кирилл тоже встал.

Он не понимал, что с ним. Они всего-то провели полдня вместе, большей его частью молчали. Она уже стала привычной в этой квартире, в тусклом цвете обоев ярко и празднично смотрелся её хвост, бодро торчали ушки. Ему подумалось, что в его жизнь вошёл маленький рыжий лучик.

С нею было тепло и хорошо, а вот её уход может принести боль.

- А что говорить, - пожала плечами Марина, - ты и так всё знаешь: я не человек, а помесь крокодила с носорогом...