– Мне стало интересно, не принадлежит ли портрет джентльмена в вестибюле той же кисти.

– Как вы наблюдательны, Гарри, – подтвердила дама. – На картине, которую вы видели там, изображен мой отец, и она действительно тоже написана Ласло.

– А чем занимается ваш отец? – спросил Гарри.

– Гарри постоянно задает вопросы, – пояснил Джайлз. – К этому просто нужно привыкнуть.

Миссис Баррингтон улыбнулась.

– Он импортирует вина – в частности, хересы из Испании.

– Совсем как «Харвис»[21], – вставил Дикинс с набитым огуречным бутербродом ртом.

– Совсем как «Харвис», – повторила миссис Баррингтон.

Джайлз ухмыльнулся.

– Возьмите еще бутерброд, Гарри, – сказала миссис Баррингтон, заметив, что взгляд мальчика прикован к блюду.

– Спасибо, – отозвался тот, не в силах выбрать между копченым лососем, огурцом и яйцом с помидором.

Остановился он на лососе, задумавшись, каков тот на вкус.

– А вы что же, Дикинс?

– Спасибо, миссис Баррингтон, – поблагодарил тот и взял еще один бутерброд с огурцом.

– Я не могу так и звать вас Дикинсом, – спохватилась мать Джайлза. – Звучит, будто я обращаюсь к слуге. Скажите, пожалуйста, каким именем вас крестили.

Дикинс снова понурился.

– Я предпочитаю, чтобы меня называли Дикинсом, – пробормотал он.

– Его зовут Эл, – подсказал Джайлз.

– Какое милое имя, – заметила миссис Баррингтон, – хотя, полагаю, ваша мать зовет вас Аланом.

– Нет, – возразил Дикинс, так и не подняв головы.

Остальные два мальчика удивились этому открытию, но промолчали.

– Меня зовут Элджернон[22], – наконец выпалил он.

Джайлз расхохотался.

Миссис Баррингтон не обратила внимания на грубое поведение сына.

– Должно быть, ваша мать – большая поклонница Оскара Уайльда, – заметила она.

– Так и есть, – подтвердил Дикинс. – Но все-таки жаль, что она не назвала меня Джеком – или хотя бы Эрнестом.

– Не стоит так из-за этого переживать, – утешила его миссис Баррингтон. – В конце концов, Джайлз сам страдает от подобного унижения.

– Матушка, ты обещала, что не станешь…

– Обязательно уговорите его назвать вам свое второе имя, – посоветовала она, не обращая внимания на протесты сына.

Когда Джайлз не ответил, Гарри с Дикинсом с надеждой оглянулись на миссис Баррингтон.

– Мармадьюк, – со вздохом объявила та. – Как у его отца, и у деда тоже.

– Если скажете кому-нибудь в школе, – пригрозил Джайлз, глядя на друзей, – клянусь, я убью вас, честное слово – убью.

Оба мальчика рассмеялись.

– А у вас, Гарри, есть второе имя? – спросила миссис Баррингтон.

Он уже собирался ответить, когда дверь гостиной распахнулась и вошел мужчина, которого никак нельзя было принять за слугу, с большим свертком в руках. Гарри поднял взгляд на человека, который мог оказаться только мистером Хьюго. Джайлз вскочил и бросился к отцу.

– С днем рождения, мальчик мой, – поздравил тот сына и протянул ему сверток.

– Спасибо, папа, – отозвался тот и немедленно принялся развязывать ленточку.

– Прежде чем открывать подарок, Джайлз, – укорила его мать, – возможно, тебе следовало бы представить отцу своих гостей.

– Прости, папа. Это два моих лучших друга, Дикинс и Гарри, – исправился Джайлз, отложив подарок на стол.

Гарри отметил, что отец Джайлза наделен тем же атлетическим телосложением и кипучей энергией, которые он считал присущими исключительно его отпрыску.

– Рад с вами познакомиться, Дикинс, – приветствовал мальчика мистер Баррингтон, пожимая ему руку, а затем повернулся к Гарри. – Добрый день, Клифтон, – добавил он и уселся в свободное кресло рядом с женой.

Гарри был озадачен: мистер Баррингтон не подал ему руки. И откуда он узнал, что его зовут Клифтон?