— Ты хочешь меня отблагодарить? — уточнил я, сбившись с шага.

— Хочу. Ты мне уже дважды помог. Может, я тоже могу тебе помочь чем-либо? — уточнила и широко распахнула глаза. Взгляд ясный-ясный. Совершенно не подернутый дымкой проблем и неурядиц.

Я остановился у нужного кабинета, повернулся к Алисе, склонился и прошептал:

— Я буду безмерно благодарен, если ты просто не станешь мне помогать. А дашь полноценно выспаться хотя бы завтра. Проходи, — распахнул дверь и втолкнул блондинистую внутрь. — Привет, Петрович, — я поприветствовал местного фельдшера.

— А что не за пять минут до закрытия кабинета пришел? — проворчал Кеша, ссутулившись над бумажками. — У меня в семь футбол.

— Мы можем выйти и зайти через двадцать минут, — ответил я. — Как раз будет без двух семь.

— Зануда ты, Дубинин, — Петрович оторвался от заполнения каких-то таблиц и повернул голову на нас. — Хо-о-о, — выдохнул он, облизывая взглядом Алису. — Добрый вечер, — пропел тоном престарелого ловеласа. Поправил очки, сплюнул на ладонь и провёл от темечка ко лбу, приглаживая засаленные волосы. — А что же ты, Василий Егорович, сразу не сказал, что беда с таким цветочком приключилась, а не с тобой? Тебя же никакая зараза не берёт. Даже Маринка, — Кеша хрюкоподбно засмеялся.

— Остроумно, — огрызнулся я.

Блондинистая поддержала шутку. Захихикала.

— Здравствуйте, — произнесла она.

— Иннокентий Петрович, — он протянул руку.

— Алиса, — просто представилась блондинистая. И чтобы позлить меня, добавила: — Но вы можете называть меня Лисенком.

— Лисёнок. Какая прелесть, — Петрович залихватски к нам подскочил, обдавая бессменными парами алкоголя. — А что с вашими прекрасными ручками, Лисенок?

— Щеночки, — пожаловалась блондинистая.

— Щеночки? — он попросил пояснения у меня.

— Щенки енотовидной собаки.

— Да, милая моя, — Кеша сокрушенно покачал головой, — разве вы не знали, что контакты с дикими животными опасны? — пока он читал лекцию, вымыл руки, надел перчатки и принялся обрабатывать раны.

— Как-то не подумала.

— Бывает… — понимающе сказал он.

— Угу, бывает, — повторил я, задницей полируя кушетку.

— С ручками всё, — констатировал Петрович. — Сейчас сделаем прививку, и я дам памятку, в какие дни ещё приходить.

— Ещё? — пискнула Алиса, подставляя плечико и зажмуривая глаза.

— Шесть раз, цветочек.

— Шесть раз… — ужаснулась она, задержав дыхание и раздув щеки.

— Именно. Всё, держи ваточку. Так, а теперь твоя очередь, Василий Егорыч, — Кеша гремел ампулами.

— А я-то при чем? — спросил я. — Я енотов не трогал.

— А девушку за руки трогал? — Петровича было не остановить, он на моих глазах готовил новую порцию вакцины.

— Ну…

— Му, Дубинин. Достаточно контакта со слюной. Рубашку снимай. Смею напомнить, лечить бешенство еще не научились.

— А я слышала, что был один случай выздоровления, — с радостью в голосе поделилась Алиса.

В этот момент у меня ни для кого не было приличных слов, да я и смотрел на Петровича и блондинистую матом. Отборным матом.

— Да бред… — выдохнул я.

— Хочешь проверить? — передразнила она.

— Хочу тебя придушить.

Я расстегнул пуговицы, приспустил рукав. Вот только этой радости мне не хватало в самый разгар сезона.

— Ну все, — Кеша одобряюще похлопал меня по спине. — Жду вас через три дня. Место укола не тереть, не чесать, алкоголь не употреблять. И девушку не обижать, Дубинин.

— Да я!..

Возмутиться мне не дали.

— Футбол, — напомнил он, сбрасывая использованные перчатки в ведро. — У меня футбол.

— У тебя футбол, а у меня геморрой на всю задницу, — процедил я сквозь зубы, пропуская блондинистую вперед. Даже вид ее симпатичной задницы, мелькающей перед глазами, не успокаивал.