- Стоп! – вмешивается Штейнберг. – Вы забываетесь, господа. Мы говорим не о ваших шашнях, а о нашем общем деле, за которое ты, Олесенька, получишь приличную сумму денег. Или она тебе уже не нужна?

Чёрт! А ведь он прав… Сама не понимаю, почему появление этого эгоистичного павлина вызвало у меня такой стресс. Всё в прошлом, больше я на его удочку не попадусь.

- Ну ладно, – говорю почти миролюбиво. – Давайте обсудим мои условия. И если вы согласитесь их принять, тогда и поговорим об остальном.

Мужчины переглядываются, но не перебивают.

Мне, между тем, удаётся взять себя в руки, и голос звучит уже спокойно и уверенно.

- Во-первых, как изначально предлагал Михаил, наш брак будет фиктивным. То есть никакого интима!

С восторгом смотрю, как вытягивается лицо у Виктора.

- Нет, так дело не пойдёт. Мало того, что мне приходится жениться… – он осекается, будто собирался сказать «непонятно на ком», но вовремя спохватывается. – Так вы мне предлагаете стать монахом? Или ходить налево? А если папарацци пронюхают?

- Как я понимаю, тебе главное – выиграть выборы. До них придётся как-то потерпеть, пока есть необходимость пудрить мозги избирателям. А потом уже всё можно, мнение людей тебя волновать не будет. Ведь так обычно поступают депутаты?

- Ладно, поприкалывались и будет. Давай ближе к делу. Фиктивный – не фиктивный, решим по ходу. Насиловать тебя я не собираюсь. Но если ты будешь не против, то с удовольствием тряхну стариной.

Чувствую, что настоять мне не удастся. Да и как это записать в договоре? Разве есть для такого приличная официальная формулировка?

- Из кондитерской я не уйду, даже не надейтесь.

- И как ты себе в таком случае представляешь участие в мероприятиях перед выборами? Нужно будет ездить на встречи с избирателями…

- А как же тогда заказ для вашей внучки?

- Для Машеньки сделаем исключение, – совершенно наглым образом улыбается Штейнберг.

- Так все хотят исключений! А некоторым заказчикам никак не откажешь.

- Ну, значит, заказы минимизируем, придётся выкручиваться. Но учти, не более нескольких часов в день!

- Ещё Иришку нужно в детский сад устроить.

- Не вопрос, определим её в хороший частный садик, – в разговоре больше участвует Михаил, а Витя в основном пялится на меня своим грязным похотливым взглядом. За то время, что мы не виделись, он наверняка остался таким же кобелём.

- А что с дочкой будет, когда всё закончится? Вдруг она привыкнет к…? – не могу подобрать подходящее слово вместо «папа».

- А что делают дети, когда родители разводятся? – Михаил отвечает вопросом на вопрос. – Ничего не делают, живут дальше, только с одной мамой.

Бедная моя девочка…

Обсуждаем детали моей роли в предстоящем долгоиграющем спектакле и планы на ближайшие дни. Говорит в основном Штейнберг. Похоже, он тут главный сценарист. Виктор лишь изредка останавливает его, комментируя или задавая уточняющие вопросы. Вроде бы речь обо мне и разговаривают со мной, но складывается впечатление, что они обсуждают всё это вдвоём. Чувствую себя зрителем, третьим лишним. Так и хочется спросить: «Я вам не мешаю?».

Но в кабинете нас четверо. И очень быстро Иришка напоминает о себе. Рисовать ей надоедает. И пользуясь тем, что взрослые не обращают на неё внимания, дочка начинает исследовать помещение. Сначала осторожно, затем чуть увереннее. Я краем глаза контролирую её движения, но не торможу, пока ничего страшного она не делает.

- Значит, завтра в девять у нас нотариус. Не забудь паспорт, – Михаил делает паузу и смотрит на меня. – Затем Олеся с Ангелиной займутся свадебным платьем и гардеробом…