Для нашего исследования важно также иметь в виду то, что, хотя коммуникативные стратегии и тактики обычно исследуются на материале диалогов, эти категории присутствуют и в монологическом тексте, ибо «текст всегда ориентирован на читателя и всегда заключает в себе идею, отражающую авторский замысел <…>. Свою идею автор и реализует в конкретном тексте с помощью определенных стратегий и тактик, которые в таком случае можно назвать лингвистическими [курсив автора цитируемого текста. – А.С.]» [Клушина 2008: 28].

Поскольку в нашем исследовании мы имеем дело с газетными текстами, то, обобщая признаки коммуникативных стратегий и тактик, содержащихся в упомянутых выше публикациях, мы будем придерживаться следующих определений этих понятий.

Речевая стратегия – это общий мыслительный план, или общая психологическая линия речевого поведения, определяемая интенцией и коммуникативной целью (целями) говорящего/пишущего на основе осознания коммуникативной ситуации как совокупности факторов, влияющих на планирование и реализацию речевой коммуникации (время и место коммуникации, интенции участников коммуникации, их профессиональные, возрастные, гендерные, этнические характеристики, социальные статусы и роли, особенности характера, тип межличностных отношений, эмоциональное состояние и другие факторы).

Речевая тактика – это речевое действие (речевой акт или несколько взаимосвязанных речевых актов), соответствующее тому или иному этапу в реализации речевой стратегии и направленное на решение частной коммуникативной задачи этого этапа. Использование речевой тактики или некоторой их совокупности призвано обеспечить осуществление речевой стратегии и, в конечном итоге, достижение коммуникативной цели говорящего/пишущего.

Можно сказать, что стратегия – это целевой принцип (основное направление) организации речи, а тактика – целевой способ (средство, прием) организации речи или ее этапа в соответствии с принятой стратегией. Причем, надо полагать, что если стратегия, обусловленная коммуникативной интенцией и целью, выбирается, как правило, сознательно, то тактики могут «нащупываться» интуитивно в процессе создания текста.

Для нас представляет интерес выделение общих и частных стратегий. Это разграничение осуществляется «в зависимости от степени “глобальности” намерений: речевые стратегии могут характеризовать конкретный разговор с конкретными целями (обратиться с просьбой, утешить и т.п.) и могут быть более общими, направленными на достижение более общих социальных целей (установление и поддержание статуса, проявление власти, подтверждение солидарности с группой и т.д.). <…> Так, общая стратегия дискредитации <…> реализуется в частных стратегиях обвинения, оскорбления, насмешки» [Иссерс 2008: 105]. Таким образом, термин частные стратегии можно считать синонимом термина субстратегии, если под таковыми понимать видовые реализации какой-либо общей (родовой) стратегии. Заметим, что общие стратегии оказываются в одном синонимическом ряду с такими терминами, как суперстратегии, родовые стратегии, генеральные стратегии, глобальные стратегии, базовые стратегии; а частные стратегии синонимизируются с вспомогательными.

Что касается тактик, то небесполезно учесть, что «наиболее вероятными “кандидатами” на признание их речевыми тактиками являются те речевые действия, в названии которых отражено их иллокутивное либо перлокутивное назначение: оскорбление, утешение, осуждение, обвинение» [Иссерс 2008: 104]. Выделяют также более мелкую, чем речевая тактика, единицу –