и др.), политический дискурс, политическая публицистика, парламентская речь, политический концепт, политический штамп, политический ярлык, политический стереотип, политическая лексика и фразеология, политическая метафорика, политическая метафора, идеология, политический мир, лингвистическая советология, лингвистическая постсоветология, антисоветизм, политический лидер, политический конфликт, политическая логосфера, политический нарратив, политический имидж, политический кризис, политическая реклама, политическая риторика, тоталитарный дискурс, тоталитарный язык, политическая журналистика, ключевые слова политического дискурса, речевой портрет политика, политическая толерантность, инаугурационный дискурс, языковые маркеры ИПВ и др. Ведется работа по лексикографическому описанию терминосистемы политической лингвистики. Так, в 2015 году вышел словарь «Актуальные термины политической лингвистики. Словарь современных медиа» [Семкин 2015].

Понятийный аппарат политической лингвистики может органично использоваться в лингвистике ИПВ. Это связано с тем, что у лингвистики ИПВ тот же предмет исследования, что и у политической лингвистики: политический язык как средство влияния на сознание общества или какого-либо его сегмента. Однако в лингвистике ИПВ политический язык изучается как средство насильственного влияния (речевой агрессии и/или речевой манипуляции), связанного с нанесением вреда и даже коммуникативным убийством. Это говорит о том, что лингвистика ИПВ является особым научным направлением в рамках политической лингвистики.

Сегодня можно с уверенностью сказать, что на международной арене происходит информационно-психологическая война, главным объектом которой является сознание и душа человека. Эта борьба идет за то, чтобы сформировать у людей систему ценностей, которая выгодна оппонентам государства.

Владимир Добреньков

Атака на ценности – прелюдия к любой войне. Цель этой атаки – ослабить связность народа, лишить его коллективной памяти, общего языка и системы координат, в которой он различает добро и зло. В пределе – демонтировать ту центральную мировоззренческую матрицу, на которой собран и воспроизводится народ. Если это удается, народ рассыпается, как куча песка.

С.Г. Кара-Мурза

Информационная война – многоаспектное понятие, поэтому неудивительно, что она является объектом пристального внимания политологов, философов, социологов, психологов, культурологов, журналистов, лингвистов [Кара-Мурза 2015 б; Почепцов 2015; Расторгуев 1999; Цуладзе 1999; Брусницын 2001; Губарев 2005; Лисичкин, Шелепин 2005; Бухарин, Цыганов 2007; Дзялошинский, Дзялошинская 2007; Соколова 2007; Панарин 2010; Ковалева 2011; Ткаченко 2011; Сковородников, Копнина 2012 б, 2016а, 2016б, 2016в; Сковородников, Королькова 2015; Клачков 2013; Беляев 2014; Коровин 2014; Подъяпольский 2014; Шевцов 2014 и мн. др.], а также некоторых журналов, например, «Политическая лингвистика», «Национальная оборона». Показателем актуальности проблематики информационной войны является появление соответствующих словарей [Операции… 2015]. Ведь, как замечает А.М. Соколова, информационная война является принципиальной составляющей современного глобализационного процесса и без понимания ее сущности невозможно в полной мере оценить последствия «глобализационного давления» [Соколова 2007: 3].