- Мне бы поверить вам, но я не могу. Хотел бы продолжить с вами этот разговор, но некогда. Однако что же делать?

- Езжайте, Думитру, я никуда не денусь.

- В этом я даже не сомневаюсь. Напомню вам, Луминица, что вам некуда бежать. Вы теперь изгой для всего человечества. И свое изгнание вы можете разделить только со мной.

- Могли бы и не напоминать.

- Мог бы. Но напоминаю. И полагаюсь на ваше благоразумие. Итак, Луминица, что вы планируете делать в мое отсутствие?

- Хочу покататься на Череше. Соскучилась по ней, - не думая, ответила Луминица.

- Что ж. Катайтесь.

- Буду читать книги.

- Читайте. Я прикажу купить в столице новых для вас.

- Это слишком дорогой подарок.

- Мне для вас ничего не жалко, - шепнул кнез и впился в послушно подставленные губы жены, потом легко ущипнул Луминицу за щеку и вышел из комнаты. Девушка выдохнула.

Надья осторожно приоткрыла дверь спальни.

- Что прикажете, госпожа?

- Я еще могу что-то приказать? – горько усмехнулась Луминица.

- По распоряжению кнеза вы остаетесь хозяйкой в замке. Но вы же понимаете…

- Понимаю, - кивнула головой Луминица, - что за мной будут шпионить. Не беспокойся, Надья, я не подставлю твою спину под плеть.

- Плеть – это ничего. Главное, чтобы в клетку не бросили.

Луминица вздрогнула.

- Могла бы и не говорить, - процедила сквозь зубы она. – Это просто поразительно! Он приковал меня к этому чертовому замку тысячью цепей. Стоит мне дернуться, как раздается звон железа, - Надья молча ожидала, пока Луминица выговорится, и девушка раздраженно буркнула: - Одень меня и причеши!

Служанка спешно открыла сундук.

Кнез уже садился в седло, когда Луминица подошла к коню и низко склонилась перед мужем.

- Я вернусь скоро, Луминица, - сказал кнез, глядя на жену сверху вниз. – Не скучайте без меня.

Луминица подняла вверх глаза.

- Приезжайте скорей, кнез, хорошей вам дороги! - пожелала она.

Муж лишь кивнул в знак ответа, тронул нетерпеливо переступающего коня, и кавалькада сорвалась с места. Михай по своей всегдашней привычке ехал рядом с господином. Михэицэ круглыми испуганными глазами смотрел на Луминицу, но она даже не повернула головы в его сторону. Свобода! Она наконец осталась одна.

[1] густар (румынск.) – старинное название месяца августа

2. ГЛАВА LXXIX Воробей

- Это вам мазь, госпожа, - сказала Надья, подавая маленький глиняный горшочек. – Кнез сказал, чтобы вам передала, как на солнце будете много времени проводить. Если в тени быть или зимой и осенью гулять, то не страшно, но весной и летом на самом солнцепеке прямо беда. Через час всю кожу сжигает.

- Куда мне ее намазать? – спросила Луминица, осторожно зачерпывая пальцем коричневато-желтую мазь, от которой несло какими-то травами.

- Вот прямо на лицо и мажьте. И еще на кисти рук. Вы же кататься будете, и платок ветром с лица сдуть может. Ну и руки, понятное дело…

Луминица поморщилась. Вздохнула и начала накладывать жирную мазь на кожу лица. Кожу чуть защипало, но через несколько минут жжение закончилось, а еще через четверть часа мазь почти впиталась.

- Теперь несколько часов можно под прямым солнцем находиться без особого вреда, - довольно заметила Надья. Луминица кивнула.

Через несколько минут она с бьющимся сердцем подходила к конюшне.

- Череши нет, госпожа, - низко поклонился ей новый помощник конюха, которого наняли в то время, пока Луминица не выходила из своих покоев. – Михэицэ коней на пруд повел. Мыть.

Луминица гордо кивнула и направилась к воротам замка. Почему ее сердце снова так бьется в волнении? Неужели ее могут не выпустить? Но стражники лишь низко склонились перед госпожой и проводили внимательными взглядами.