Страйд тогда только прибыла в Ротиш, не зная еще толком, что будет делать. Хотя, чем еще могли заниматься нимеры со столь необычной, но ничем не примечательной магией? Только тем, чем она зарабатывала до сих пор — продавать себя.

В их маленьком речном городке, откуда Страйд была родом, женщины занимались только рукоделием и готовкой, а для нее это было слишком скучно. Обладая такой магией, способной одурманить почти любого мужчину, прозябать в захудалом городишке, плетя корзины или вышивая очередную никому не нужную скатерть, или еще лучше — коптить речную рыбу??? О, это тихий ужас! Она аж поморщилась вспоминая, как мать заставляла чистить свежепойманную отцом рыбу, уча свою единственную дочь, как правильно отделять голову, чтобы одним махом вытащить и кишки вместе с пузырем. А чешуя! Она была везде, пока Страйд, изображая усердие, помогала своей матери: в волосах, на лице, на шее — не было ни одного места на ее теле, куда бы не прилипла эта противная чешуя.

Женщина часто вспоминала свое детство и юность, с сожалением думая о том, как бы сложилась ее судьба, останься она дома и продолжи семейное ремесло. Но тогда, в еще не такой уж и далекой молодости, ей казалось, что там, за границами их городка, их речного небольшого небогатого государства, у магов в их Саилии, ее ждет куда лучшая участь. И она вместе с такими же девушками, ищущими лучшей жизни на чужбине, отправилась за счастьем.

Насколько она знала, никто из тех, кто тогда ушел вместе с ней за лучшей долей, так ее и не нашел. Двое, помимо Страйд, осели тут же в Ротише, кто-то отправился к оркам, но там их ждала такая же судьба, как и других подруг. И вот стоило ради этого уходить из уютного дома? Сейчас она уже понимала, что нет, не стоило, но изменить что-то уже не могла. Да и не хотела. Поначалу, пока она была еще молода и красива, от клиентов не было отбоя, она практически купалась в их благосклонности, но этого хватило только на каких-то жалких десять лет. От былой красоты осталась лишь ее пышная рыжая шевелюра, остальное оставляло желать лучшего.

Хмыкнув сама себе, Страйд шлепнула себя по костлявым бедрам, брезгливо поморщившись, посмотрела на длинные, Когда-то стройные, ноги, теперь напоминающие два сухих сучка, одетые в короткие шорты, бывшие при покупке лет пять назад светло—серыми, поправила застиранный белый топ, превратившийся в грязную тряпку, и побрела дальше.

Она в мыслях снова вернулась к убийству молодой шлюхи. По слухам та только—только занялась этим ремеслом, была еще довольно красива. Может это и привлекло сумасшедшего убийцу? Скорее всего да. На такую, как была Страйд обращали уже внимание только пьяные матросы, значит и убийца обойдет ее стороной. Ей—то уж точно бояться нечего. Но поговаривали, что до той молодой убитой была еще одна, но толком об этом никто ничего не знал. Да сколько тут убивают шлюх? Не каждый день, конечно, но раз в месяц точно находят тело кого-то из жриц любви.

Страйд в тайне надеялась, что это отпугнет молодых девиц, дав, таким как она, возможность подзаработать на этом. Но молодые шлюхи не торопились покидать в страхе их район, вместо этого, они стали собираться группками после трудовой ночи, и вместе идти по домам. И это выводило ее из себя! Мало того, что в Ротише сейчас было очень много новых девиц, одна другой краше, так еще оказались не из пугливых и довольно догадливых. А у нее, с большушим опытом, не такой уж и старой, всего—то тридцать восемь лет от роду, клиентов становилось все меньше и меньше с каждым днем. И все из-за того, что ее внешность из-за этой проклятой лакии вкупе с постоянной обольстительной магией, высосавших красоту, стала если и не пугающей, то отталкивающей точно.