– Окей, – протягиваю я. – Начнём издалека. Ты работаешь в этом клубе?

Он усмехается, хватаясь за бок.

– И да, и нет.

– Ну-ка, поясни! – требую я.

– Я предлагал работу в клубе проституткам. Иногда договаривался с ними по просьбе постоянных клиентов клуба о проведении частных мероприятий. Ну, знаешь, в сауну с деловыми партнёрами… и тому подобное.

– Но к работе ты привлекал не только проституток, верно? – уточняю у него. – Та девушка, что выступала сегодня, совершенно не похожа на девушку лёгкого поведения…

– Надеюсь, ты не думаешь, что я работал там один? – перебивает он. – Возможно, кто-то из парней приглашал подзаработать и студенток, откуда мне знать? Мы особо не делились методами пополнения штаба работниц ударного труда.

– Фу, какой же ты мерзкий! Они, вообще-то, женщины. Чьи-то дочери, чьи-то матери..!

– Не строй из себя ханжу, тебе это не идёт! – фыркает он. – Я никогда не переходил черту. Знаю, что были и другие девочки, но сам лично нанимал только проституток. И они были не против дополнительного, более чистого заработка.

– Допустим. – протягиваю я. Врёт, как дышит, учитывая его тесное знакомство с Ликой Велегурской. – А сам часто ходил в клуб? Вот как сегодня? Ты там тоже работал или всё-таки был в качестве посетителя?

– У тебя очень странные вопросы, – вздыхает он, посматривая с подозрением. – Ты не на моих ли хозяев работаешь?

– А кому принадлежит клуб? – отбриваю его вопрос.

– Кому принадлежит – не знаю. Я работал с управляющим, Вадимом Перминовым. Пригласили из Москвы практически сразу после открытия. Весь персонал нанимал он. Увольнял – тоже. Только не припомню, чтобы девки занимались чем-то, кроме танцев у шеста или обслуживания клиентов. Даже бармены – все мужики.

– Что за шовинизм? – кривлюсь я, мысленно делая пометку, что этот женоненавистник Вадим, пожалуй, второй кандидат на роль убийцы.

– Всё просто, детка. Женщины склонны привирать и драматизировать, поэтому могут устроить настоящий переполох, имея на то должностные возможности.

– Господи, какой же бред! – не выдержав, я громко смеюсь.

– Что? Это не мои слова, а Перминова. Я то прекрасно знаю, что такие чудесные создания, как ты, Ангелочек, превосходно разруливают всякие ситуации и не впадают в крайности. Но у Вадюши был пунктик. Какой-то болезненный что ли, ненормальный. Я сначала задавался разными вопросами, а потом привык.

– И как долго ты там работал?

– Семь месяцев.

– А сколько существует этот клуб?

– Чуть больше года.

Я присвистываю. Прямо у нас под носом… прямо под самодовольным носом полковника Румынского открывается подпольный клуб с хрен знает какими развлечениями и извращениями, а он ни сном ни духом!

– И там всегда всё было гладко? – спрашиваю осторожно. – Неужели никаких проблем, происшествий?..

– Ты сама то в это веришь, Ангелин? – он закатывает глаза. – О многом мне, конечно, не известно, но что-то слышал. Долетали слухи. То клиент перенюхает кокса и изобьёт в привате девку, то барышня передознётся. Однажды заезжий бизнесмен придушил проститутку. Вот просто трахал и свернул шею. Но я не верю, что подобное возможно.

– Что именно?

– Убийство. – он хмурится и пожимает плечами. – Человек, всё же, не котёнок. Тело куда-то деть надо.

– Как тело Лики? – вырывается у меня.

Юджин осекается.

– Какой Лики?

Я слышу шум колёс подъехавшей машины, которая тормозит прямо возле центрального входа, и шикаю:

– Цыц! Поднимайся! Живо! Спрячься в ванной, свет не включай!

Я резко дёргаю его с кровати, выталкивая в тёмный коридор, сгребаю окровавленное бельё, запихивая обратно в сумку, которую толкаю под кровать, быстро накидываю плед и осматриваю комнату. Вроде ничего подозрительного. И тут же бросаюсь к дверям.