От подобной мысли кровь отливает от головы, и рука сама опускается ниже, разгоняя мой пульс до критической отметки.

– Артур Вадимович! – сквозь шум в ушах доносится до меня возмущение Котовой.

Оставляю его без внимания.

– Ты что, без белья?! – киплю негодованием от внезапного шока и продолжаю «путешествие» в поисках шва, кружева или чего-нибудь, хоть отдалённо напоминающее границу нижнего женского белья.

– Что?! Вы с ума сошли?! – опаливает своим дыханием.

Непременно сойду от одной только мысли, что моя помощница разгуливает по залу, полному мужиков, без трусиков! Сердце уже побило все рекорды по частоте ударов.

– Да, прекратите же! – хочет вырваться. Наивная.

От её движения воздух между нами смешивается, и в мозг врезается едва уловимый аромат женского парфюма.

Прекратить? А я не могу! И не просто не могу, а не хочу. Жадно втягиваю воздух, и меня ведёт, как ненормального. Обострённое до предела обоняние улавливает совершенно незнакомые нотки, и я понимаю, что сейчас они мне необходимы больше, чем воздух.

Как специально, ткань женских брюк приятно ласкает кожу, что хочется водить по ней ладонью бесконечно. Нет, не бесконечно. Иначе я сдохну. По венам течёт такой кипяток, что ещё немного, и я сварюсь в нём заживо. Жестом подзываю официанта, и забираю с подноса два фужера. Один протягиваю Софье, второй выпиваю почти залпом. Лучше бы просто воды, конечно, но приходится довольствоваться тем, что есть.

Игристая жидкость, стекая, приятно охлаждает внутренности. И, пока я ещё в состоянии контролировать ситуацию, предлагаю Софье покинуть ставшее вдруг душным помещение.

Получаю одобряющий кивок и, не убирая руки с талии своей помощницы, вывожу Софью в фойе к лифтам.

Стоит нам только остаться без лишнего внимания, Софья пытается отстраниться. Не убедительно. Совсем. Я и сам до конца не понимаю своего поведения. Желание, оно как бы вполне естественно, но не кидаться же на… свою помощницу голодным волком. Мой взгляд невольно опускается на вздымающуюся от дыхания грудь, и меня накрывает окончательно. Жадно смотрю на доступную для глаз открытую часть лифа, совершенно некстати вспоминая о пропущенном ответе в анкетировании. Двоечка? Или же троечка? На глаз точно не определить. И я твёрдо собираюсь лично исправить досадное упущение.

Чёрт бы побрал тебя, Софья Андреевна!

Словно почувствовав опасность, Котова начинает пятиться назад, пока не упирается спиной в стену.

– Артур… Ва-димович… – тихо шелестит на выдохе моё имя, звук её голоса ласкает слух, и кровь в моих венах снова начинает закипать.

Опираюсь руками о стену, поймав Софью в ловушку, и изо всех сил стараясь сохранить рассудок. Поднимаю затуманенный взгляд и натыкаюсь на влажные губы.

– Вы собираетесь меня поцеловать? – обезоруживает меня своей наивной прямолинейностью.

Предательский румянец полыхает на нежных щеках, глаза горят, а сочные губы так и манят попробовать их на вкус.

– Да… – веду неравную борьбу с самим собой, и явно проигрываю. – Ты имеешь что-то против?

К чёрту всё! Ни о какой другой партнёрше речи быть не может. Мне нужна именно Котова. Здесь. Сейчас.

– Да. Нет… Я не уверена, что это хорошая мысль, Артур Вадимович, – включает дипломата.

– Лгунья. Я же вижу, ты хочешь этого не меньше меня, – зачем-то вступаю в словесную дуэль.

Софья часто и рвано дышит, и мой взгляд снова опускается на женские прелести, что скрываются под прямым жакетом.

– Вы… вы ошибаетесь… – произносит очевидную ложь. И это её «вы» просто убивает!

От моего красноречивого взгляда дыхание Софьи учащается, и пленённой груди явно становится тесно под жакетом. Она жаждет освобождения не меньше, чем я стать её освободителем.