— Но зачем? 

— Затем, — жестко ответила я ему, — что я не хочу вечно скрываться, боясь ненароком выпустить свой дар из-под контроля и как-то себя проявить, не хочу стать безгласной вечно рожающей одаренных детей самкой, которой даже не будет дано увидеть, как они растут и кем станут! Не хочу стать в конечном итоге обозленным на весь свет и себя саму зверем или апатичной обезумевшей от горя женщиной!

Несколько долгих минут в комнате стояла звенящая тишина. Наконец, Нарим спросил:

— Но чем тебе поможет обучение в школе?

Я пожала плечами.

— По крайней мере, я научусь управлять Даром, и он поможет избежать многих опасностей.

Не рассказывать же ему сейчас, что это лишь первый шаг к возможности не только доказать всему зашоренному привычками обществу, что женщина тоже чего-то стоит и достойна элементарного уважения, но возможность спасти несчастных одаренных девушек от костра или другой не менее печальной участи. Как это сделать, я не имела ни малейшего представления! Самой бы прямо сейчас спастись! И нет, я вовсе не представляла себя святым паладином в блестящих доспехах, несущим миру свет истины и защиту сирым и убогим. Вовсе нет! Это просто смешно! Однако после того, как я однажды умерла, а потом снова побывала на самом краю, я поняла одну вещь: я хочу, чтобы вторая жизнь не была прожита зря, в вечном страхе и сожалении об утраченных возможностях. Пусть я стану кометой, что быстро закатится за небосвод, но я хочу оставить после себя след в сердцах людей, стать тем самым камешком, что обрушит лавину и изменит существующий порядок вещей. Да, пожалуй, звучит слишком амбициозно и невозможно, но зачем ставить целью своей жизни легкодоступные и выполнимые вещи? Вот и я решила: мечтать — так с размахом!

Смешно… Самой от себя смешно, когда озвучиваю в голове эти мысли, а еще очень страшно, потому что не готова ко всему этому. А потому, чтобы саму себя лишний раз не пугать, в который раз засунула все эти грандиозные планы в мешочек, затянула шнурочком и отставила на дальнюю полочку своего сознания, откуда обязательно его достану как-нибудь потом, когда сама не буду балансировать на грани.

— Знаешь, — оборвал мои заполошные мысли Нарим, — мне мама тоже так говорила, что нужно научиться управлять своим Даром, а еще… — он замолк, явно что-то для себя решая, — я сохраню тайну и помогу тебе.

Честно говоря, совершенно не ожидала от него такой реакции и тем более поддержки, а потому чуть не подавилась заготовленными словами, в которых собиралась умолять мальчика не раскрывать мой секрет. А потому спросила лишь глупое:

— Почему?

Он посмотрел на меня, на Ромича и, когда я уже решила, что он промолчит, ответил:

— Потому что однажды кто-то другой помог одной одаренной девочке, и у нее появилась возможность прожить спокойную жизнь, выйти замуж, родить детей и остаться уважаемой ханан. Но Дар без развития не смог помочь ей в трудную минуту спасти любимого мужа, поэтому когда подобный Дар открылся у ее старшего сына, она сделала все, чтобы он смог отправиться учиться... — мальчик, поникнув, замолк. Видимо, вспоминая что-то неприятное. Но потом мотнул головой, отгоняя невеселые мысли, и добавил, глядя куда-то вбок: — А еще потому что то, что делают с одаренными девочками — неправильно.

Осознав, что Нарим только что рассказал нам историю своей матери, я прониклась к нему еще большим доверием и симпатией. А потому, наплевав на все приличия, крепко обняла и прошептала:

— Спасибо!

Явно опешивший мальчик так и остался стоять столбом, и Ромич не преминул это прокомментировать: