И вся моя жизнь – это проснуться утром, добежать до работы, чтобы какой-нибудь малолетний сосед меня не ущипнул за задницу, а потом быстро вернуться и закрыться в своей квартире.

Я бесконечно одинока.

В дверь звонили.

****

Мне в принципе позвонить никто не мог. Я настолько осторожна, что никто не знал, где я живу. Не разговаривала с незнакомыми мужчинами, не позволяла себе никаких улыбок, у меня всегда опущены глаза.

И, конечно же, я не позвоню Хану, лучше с голоду умереть.

— «Роман Борисович, я прошу простить меня. И, пожалуйста, извинитесь от моего имени перед вашей женщиной. Это какое-то помутнение, я не хотела вас оскорбить и не хотела навязываться».

Я отправила.

— «Надеюсь, это не предсмертная записка», — пришло от Романа Борисовича.

Грустно хмыкнула. В дверь продолжали звонить.

— «Далира, если у тебя проблемы, ты можешь мне сказать, особенно если проблемы с деньгами».

— «У меня всё в порядке, Роман Борисович, я больше вас не побеспокою. Нет, это не предсмертная записка, со мной всё хорошо. Прощайте».

Он не ответил, в дверь продолжали звонить.

Отложила телефон и книгу, поплелась в прихожую.

Простая однокомнатная квартира достаточно уютная. Это состояние моё не очень, поэтому казалось всё серым и унылым. В комнате удобный диван, небольшой журнальный столик и телевизор. Ещё шкаф с зеркалами на створках. Кухня небольшая, но чистая. Особенно в холодильнике чисто.

В прихожей моё пальто и полусапожки. На зиму у меня одежды нет. В прошлом месяце я продала свои брендовые шмотки, ездила специально в город. За копейки, от этого мне было обидно. И опять же…

Почему у меня нет ума?

Я жила на юге и в Москве, и то мне казалось, что в столице дикие морозы. А что будет твориться здесь зимой, я не в курсе.

В общем, чем дольше я существую в этом мире, тем отчаяннее мой вопль внутри себя. Я непригодна для жизни.

Устало посмотрела в глазок. Там стоял Лев.

— Будь любезна мне открыть, Далира! — кричал он через дверь. — Я знаю, что ты подошла.

Ещё раз позвонил.

Голова вообще не соображала. Можно ведь воспользоваться внешностью и мальчишку развести.

Какая мерзость!

Нельзя такие мысли допускать!

Я открыла дверь… Почему?

Потому что мне нужен был рядом человек.

Стоял на пороге высокий парень. Стройный и худощавый. Далеко не малолетка. Сильные, красивые руки.

Я опустила глаза, чтобы рассмотреть эти руки, которые держали пакет. От голода обострилось обоняние, у него выпечка куплена.

Он купил продукты!

Сейчас попросить у него буханку хлеба, он не откажет, конечно же он спросит что-то в обмен.

А мне не всё ли равно, я сейчас в голодный обморок упаду.

Я пыталась оторвать взгляд от пакета с едой, перекидывала взгляд на его запястья. Сильная пятерня, вены выступали серьёзно, у него длинные, музыкальные пальцы

А ещё у него лицо симпатичное. Лев не вызывал отвращения, как многие мужчины, может потому что юный. Он хотел от меня только секс , им всем нужно только это.

Приятные, чуть пухлые губы… Но делали этого Льва именно глаза, которые при первой нашей встрече показались мне карими, но оказались синими. Нет, не голубыми, а именно синими, тёмный цвет. У Льва грива из тёмно-русых волос, приятный такой шатен. У него завораживающий чуть хриплый, но всегда весёлый голос. И улыбался по-доброму.

— Казался добрым парнем, но сегодня на лестнице проявил силу. И вот я такому, как ты, взяла и открыла дверь, — совсем тихо, уже видимо умирающим голосом, сказала я.

— Бельчонок, ты из-за меня плачешь?! — он говорил так громко, что мне стало неуютно.

— Лев, пожалуйста, кратко скажи, что тебе надо… Я устала.