Наспех одевшись, я пулей вылетела в коридор.

— Мам, ты мои кроссовки не видела? — я носилась по прихожей, напоминая электровеник. — Сегодня физра — забыла совсем.

— В шкафу в нижнем ящике посмотри, — мама только сейчас вышла из моей комнаты и грациозной походкой пантеры почти беззвучно приблизилась ко мне. — Сколько тебя учить, дочь, что вещи нужно собирать с вечера, а не вот так вот…

— Ма-а-ам, — отмахнулась я от очередной порции нравоучений и, схватив мешок с обувью, потянулась за рюкзаком.

— Во сколько тебя ждать? — голос матери дрогнул, но я не придала этому значения.

— Сегодня всего четыре урока, — я сняла с крючка ключи от дома и закинула рюкзак на плечо. Единственное – никак не могла вспомнить, куда сунула мобильный. А потому рыскала взглядом по полкам, как полицейская ищейка, да все тщетно. И ведь помнила, что после завтрака взяла смартфон со стола, потом бросила его на кровать, а дальше — темнота…

— Не это ищешь, — и снова в голосе мамы послышались тревожные нотки. Она протянула мне мой мобильный, а у само́й костяшки на пальцах побелели — так неистово она сжимала гаджет.

— Ага, спасибо! — я без проблем забрала у матери свою пропажу и уже развернулась к выходу, как мама произнесла мне в спину:

— Мы с Володей решили съехаться…

— Что? — связка ключей рухнула на пол, а я не спешила ее поднимать.

Заторможенно, словно сонная черепаха, я обернулась. До последнего хотела верить, что ослышалась. Ждала, что мама обратит свое заявление в шутку. Но она молчала. Смотрела себе под ноги, теребила в руках поясок от шелкового халата и не думала мне ничего объяснять.

— Он даже жениться на тебе не собирается, мам! – к горлу моментально подступила тошнота. — Да и какой из него муж? Сидел — жевал, будто век не едал, пока сынок его полоумный тебя грязью поливал.

Я смахнула со щек первые слезы, мысленно возвращаясь в «Фаджоли». С того дурацкого ужина прошло всего три дня – когда все успело так круто поменяться?

— Варя! — гаркнула мать, очнувшись от спячки. — Я, кажется, тебя предупреждала!

— Мама! Мамочка! Ну скажи, что ты пошутила! — следом за ключами у моим ногам упал рюкзак и мешок с обувью, а сама я навалилась на косяк.

По новой заладив про мое воспитание, непомерную грубость и своего Володю-ангела, мама не оставляла попыток достучаться до моей совести. Да только правду говорят: от осины не родятся апельсины – где мне было взять эту самую совесть, если у матери та была на нуле?

Как в тумане я смотрела на маму и качала головой – все яснее понимала, что она не шутила, но как принять эту новость, я не знала.

— Ладно! — шмыгнув носом, я постаралась взять себя в руки. С пола подняла вещи и даже попыталась найти в этой чертовой новости каплю позитива. — Хочешь с ним съехаться — твое дело, но я останусь здесь!

Мама, наконец, оторвалась от созерцания плюшевых тапок и посмотрела на меня. Ох, и не понравился мне ее взгляд!

— Что? — я сработала на опережение. — Я уже взрослая! Могу спокойно жить одна!

— Ты не поняла, Варюш, — мама как-то грустно улыбнулась, а потом с ходу обрушила на меня ворох своих проблем:

— Я никуда не уеду, и тебе не придется жить одной — Володя с Митей сами переедут к нам.

— Только через мой труп! — взвизгнула я, пятясь от матери, как от чумной. — Никогда! Ни за что! Я сбегу! К отцу перееду! Я с этими придурочными в одной квартире жить не буду!

— Да послушай меня, дочь! — вспыхнула мама и смело шагнула ко мне. — Я все понимаю, ты не ожидала. И чувства твои мне небезразличны, но поверь…

Она попыталась меня обнять, а я дернулась в ее руках, задрожала, а потом со всех ног бросилась прочь.