— Пойдем в комнату страха? У нас гроб настоящий, мы туда Петровича положили.

— Серьезно? Физрука?! — прыскаю со смеха я и иду за Ильей в класс. И правда, облитый вишневым соком физрук лежит в гробу и пугает учеников внезапным воскрешением. А те сперва вскрикивают от испуга, а после начинают смеяться, узнав в лице покойника учителя. А он-то как хохочет! Любит он учеников, и они его. Вот и старается он их сперва как следует напугать, а затем насмешить.

За окном быстро темнеет, и праздник подходит к концу. Я выхожу из школы, держась за руку с Ильей, и он вызывается проводить меня до дома. Я не отказываюсь. Мне с ним хорошо, и не хочется, чтобы это заканчивалось.

— Спасибо тебе за то, что спас этот вечер, — теснее прижимаюсь к нему.

— Пустяки. Любой бы на моем месте поступил так, — отвечает он. А я уверена в другом - не любой.

Идем по темной улице, а на душе так спокойно рядом с ним. Но чем ближе мы подходит к дому Вадима, тем сильнее меняется мое настроение. Не хочу туда. Заставляю себя подойти к воротам, и тепло прощаюсь с Ильей.

Охрана пускает меня на территорию, и я сразу замечаю Виктора Андреевича, который только что вернулся с работы и еще не успел войти в дом.

Зову его, и он останавливается. Бегу к нему изо всех ног, чтобы нажаловаться.

— Почему ты одна, без Вадима? — спрашивает, а у меня на глаза наворачиваются слезы. Вадим…

Рассказываю ему обо всем, что случилось в школе. Стараюсь не разреветься, но то и дело между словами прорываются всхлипы. Потом уже не контролирую их, реву. Виктор Андреевич внимательно слушает меня и на глазах буквально сатанеет. А когда я заканчиваю, то с убийственной яростью бросает взгляд на окна спальни Вадима.

— Я хочу вернуться домой и перевестись в другой класс, — говорю ему и жду ответа.

— Ты не вернешься домой, потому что твой дом теперь здесь, — твердо отвечает он. — А о переводе в другой класс я подумаю.

— Подумаю? Вы обещали заботиться обо мне! — роняя слезы, напоминаю ему. — Вот и сделайте так, чтобы Вадим ко мне больше не подходил!

— Я поговорю с ним, — смягчается Виктор Андреевич. — Вадим резко изменился после того, как вы поссорились. И меня это сильно беспокоит. Но обещаю тебе, что больше таких выходок от него не будет.

— Отлично, — киваю в ответ. — Но я все равно настаиваю на переводе.

Вижу, что ему не нравится моя настойчивость, но он соглашается.

Я захожу вместе с ним в дом и поднимаюсь в свою комнату. Спустя несколько минут слышу, как Виктор Андреевич входит в спальню Вадима. Сперва их голосов не слышно, но очень быстро между отцом и сыном вспыхивает ссора. Дышать забываю, когда Виктор Андреевич кричит, срывая голос. И вздрагиваю, когда в спальне раз за разом раздается хлесткий звук пощечины. Что-то падает на пол, звонко разбивается. И снова крики, снова пощечины или подзатыльники. Я закрываю уши и молюсь, чтобы это поскорее закончилось. Как назло, мамы нет дома, она уехала на презентацию дизайна торгового центра, который вскоре будет построен. Она бы их разняла, а меня и слушать не станут.

— В кадетское сдам! Будешь там свой характер показывать! — выйдя из спальни, разъяренно рычит Виктор Андреевич и хлопает дверью. — Щенок.

Его тяжелые шаги удаляются, и я вздыхаю с облегчением. Закончилось.

Проходит несколько минут, и в мою комнату входит Вадим. Сразу бросается в глаза разбитая губа и скулы, щеки, на которых еще не сошли следы от отцовской руки. Вадим взъерошенный весь, на меня не смотрит.

— Прости меня за то, что испортил праздник, — говорит, и голос его пропитан сожалением. Он садится на кровать и поднимает на меня серьезный взгляд. — Я все тебе расскажу, с самого начала. У меня нет никаких доказательств, но постарайся мне поверить. Аня, я ведь никогда тебе не лгал... не стану и сейчас.