Выслушивая очередные упреки, ректор твердил себе, как менталист молитву своей пастве: «Мы просто обязаны сойтись во взглядах!» Натянул маску полного безразличия — лучшее из того, что мог показать Диен Дорвиндаль. После чего настойчиво произнёс:

— Прошу вас, всего минута. Я не трону Лею и пальцем.

В разговор вмешалась Асия, переводя неуверенный взгляд со связанной сестры, распластанной на кровати, на ректора, который старался выглядеть сурово и отрешенно.

— Мама, это всё странно, Лея никогда не говорила мне, что её что‑то тяготит.

Видно было, она сомневалась в происходящем, как, впрочем, и остальные присутствующие.

Но Диен рассудила иначе и злобно прошипела в ответ:

— Она же всем нам объяснила. Она боится вот его!

Поняв, что спорить бесполезно, ректор просто‑напросто согласился:

— Хорошо. Позвольте хотя бы магистру Склигинс осмотреть вашу дочь. Студиоза не в себе, нужно определить источник её бед.

— Ты, ты источник! — сорвалась на крик старшая Дорвиндаль, сжимая кулаки до хруста костяшек пальцев.

Несколько минут безмолвного противостояния, и архимаг сдался, щадя материнские чувства, не забывая при этом и про свои. Сделав вид, что уходит в портал, он выскользнул из закрывающейся воронки, применив уже набивший оскомину полог невидимости.

Успокоенная своим выигрышем, Диен позволила старшей дочери вывести себя из комнаты. Обернувшись, Асия мельком взглянула на травницу и кивнула.

Когда дверь одной из комнат лазарета наконец закрылась, Гиндриена уселась на край кровати Леи и приступила к ментальному осмотру, о котором недавно просил ректор.

Глен снял полог невидимости в дальнем углу комнаты так, чтобы дверь, открываясь, скрыла его от взора входящего.

— Как она? — спросил тихонько, стараясь не мешать магистру.

Но та поморщилась, потрогала пульс и быстро пробормотала:

— Тише, разволновали бедную, — недовольно покачала головой и цокнула языком, приказав: — Уйдите, она вас боится.

Ректор выпустил из рук кота и приказал тому сторожить, отправив мысленный сигнал. А перед уходом обернулся, уже стоя в воронке портала, и, полыхая от отчаяния смертельной аурой, попросил:

— Доложи потом, как Лея.

Дождавшись, когда исчезнет ректор, травница наклонилась к уху связанной Дорвиндаль и поделилась:

— Знаю, что между вами все так просто не закончится, я это чувствую.

Затем опомнилась и пощупала уже целую руку девушки. Удовлетворившись результатами лечения самой Диен Дорвиндаль, Склигинс вспомнила про предстоящие события и попыталась подбодрить Лею новостями:

— Кстати, а мы скоро опробуем чашу!..

Но попытка не удалась. Лея не отреагировала. Связанная, накрытая тканью с головой, Лея больше походила на тряпичную куклу, чем на себя прежнюю — веселую и жизнерадостную студиоз, вплетающую цветочки в волосы.

Даже Еримар, магистр телепатии, который целый час просидел у её кровати, потом скорбно сообщил, что не в силах помочь. Ненависть и горе Леи сильны, потому не позволяют абсолютно ничего внушить.

Сжав ладони в кулаки, травница хотела было ругнуться, но сдержалась и вместо этого воззвала ко всем богам, которых только знала, молясь о душевном здравии девушки. Всплеснув руками в немом недоумении с примесью грусти, она вышла из лазарета, запечатывая за собой помещение.

Кот тем временем прогулялся по всем углам, принюхался, в итоге забрался на кровать бывшей хозяйки, залез под одеяло и свернулся калачиком, согревая ее холодные ноги своим теплом.

2. Глава 2. Ультиматум

Летающая академия. Замок Водолея

Глумливый дух внутри меня издевался методично: с чувством, с толком, с расстановкой. После того знаменательного разговора в таверне, управляя моим телом, он, вопреки всякой логике, успел убедить родителей остаться в академии. Наверняка сделал это для того, чтобы и дальше изводить меня, моего жениха, да и остальных за компанию.