— В каком дворце и как туда добраться?! — вопила мама Леи, продолжая встряхивать в руках позеленевшего телепата.

— Ди‑и‑и… — Только и всплеснула руками леди Сегдиваль, посылая Анатариусу укоризненный взгляд. — Вот еще военного конфликта с Нран нам не хватало.

— Скажем так, это королевство участвует во всех конфликтах, до которых только умудряется дотянуться, — встрял в разговор Глениус, открывая портал посреди лазарета. — Милости прошу прямо к Мибучи‑старшему. Вы только зама моего, — указал в сторону карлика, повисшего в руках разъяренной магини безжизненным мешком, и злобно закончил, — оставьте для выяснения всех деталей.

Оживший было Еримар после слов архимага застонал и потерял создание. В этот раз точно.

Скинув карлика на пол, словно мешок картошки, Диен буквально запылала жаждой не столько мести, сколько целенаправленного убийства, оттого проскочила в воронку вперед вездесущей мамы Глениуса.

На что та подавила рвущийся истерический хохот. Времени на драматические вступления не было вовсе, потому Олидиана и не стала долго томить публику концертами и тут же собралась.

— Сын… Вот что ты наделал, а? — упрекнула она Глена и поспешила следом за старшей Дорвиндаль, чтобы попытаться её образумить или же хотя бы снизить ущерб.

* * *

Едва за женщинами закрылась воронка, Сегдиваль гневно глянул на Зодиака, который также решил ретироваться со словами:

— Понял, я понял…

А когда тот ушел, жнец приступил к допросу с пристрастием.

— Что ж, Мибучи, не прикидывайся, я знаю, ты не спишь, — обратился к нему жнец, пылая проклятой магией, продолжающей свою прожорливо‑уничтожительную деятельность.

— Я не винова‑а‑ат! — заныл карлик, уползая подальше от проклятого огня.

Неуклюже поднялся с пола и промялил:

— Лишь пару раз передал информацию Дрархиму — и ничего более!

— Где чаша? — спросил ректор, понижая голос до устрашающего шепота. — Что? Думал, я не знаю о вашем общении с Лисом Скаагаром, которое не обсуждает разве что ленивый?

— Ах, чаша… — проскулил лилипут, делая вид, что усиленно вспоминает.

— Только не смей мне врать, — перебил его Сегдиваль, поднимая в воздух за грудки испачканной жилетки.

Ноги Еримара болтыхались в воздухе, а мысли в его голове носились со скоростью испуганной лани.

— О‑о‑она в Гваде у ста‑старьевщика, — выжал из себя проректор.

Сжавшая горло ткань душила коротышку, мешая дышать, и потому он вынужденно заикался.

Скинув допрашиваемого на пол, архимаг уничижительно его оглядел.

— Быстро принес мне чашу, и чтобы больше никаких сеансов связи с братом и его пешками!

Бросив следом грозный взгляд, сгущая тени в абсолютно‑белой комнате, он прикрикнул:

— Уяснил?

Испуганный до полусмерти карлик, кивая, осел на пол и пополз в сторону двери исключительно задом, не решаясь повернуться к жнецу спиной. И только опершись о дверь ступнями, поднялся, развернулся и, подпрыгнув, дернул ручку, чтобы её открыть.

Раздался хлопок со щелчком. Еримар ушел.

А Глениус остался наедине с невестой. Оглядел девушку долгим взглядом и наконец посветлел душой, уничтожая взмахом руки остатки пламени, пожирающего стены комнаты. После применил еще и бытовую магию для возвращения лазарету первозданного облика.

— Подожди еще немного, Лея. Мы обязательно что‑нибудь придумаем, — произнес с хрипотцой.

Чуть осмелев, даже присел на край кровати, искренне надеясь, что она услышит. Его рука легла на простыни рядом с подрагивающими пальцами Дорвиндаль. На прикосновение у него решимости не хватило.

Его отчаянный голос прозвучал на всю комнату, поглощающую любой шум мягкими панелями: