Мне требовалось поговорить и с Беоном, и с чужаком, и не отпускало чувство, что я оказалась на какой-то невидимой странной развилке и нужно сделать выбор. От одного из этих двоих могла зависеть моя репутация и все будущее в этом городе, от другого — жизнь.

Я в нерешительности покусывала губу, пока очередной голодный посетитель, наконец, не ткнул мне в спину твердым и удивительно острым пальцем, а потом принялся обходить меня, грубо оттолкнув в сторону. Я вывернула руку назад и попыталась почесать болевшую точку между лопаток, но не смогла дотянуться. Кое-как поборола желание плюнуть в спину умнику, который меня так сильно ткнул.

Шрат бы вас побрал. Всех разом!

Я плюхнулась на стул перед мясником. Решила, что, сидя так близко к выходу, смогу заметить любого, кто захочет протиснуться мимо меня к двери. Вытащив из кармана юбки кинжал, я положила его на стол. Беон кивнул и придвинул кружку к себе, как будто я уже начала покушаться на его имущество, включая «самое ценное». Мне почудилось, что в меня уперся еще один взгляд, цепкий и прожигающий душу. Или же это воображение играло со мной, выдавая желаемое за действительное? Я надеялась кинжалом привлечь внимание чужака, чтобы не дать ему уйти слишком быстро. Украдкой бросила взгляд налево, чтобы убедиться, что отсюда его хорошо было видно. Лицо незнакомца загораживала большая пивная кружка на одном из столиков между нами, и я с ощутимым облегчением решила, что так даже лучше. Если внимание и привлеку, то пусть чужак пялится на мои руки или кинжал, а не на лицо. Дышать сразу же стало легче, как будто развязали ремень, который долго стягивал грудь.

— Слышал, — угрюмо буркнул Беон вместо приветствия.

Больше не выходило думать о нем как о хозяине, хотя брак представлялся мне рабством похуже наемной работы. Эх, зря я из себя хорошую хозяйку корчила! Не понравилась бы — авось мясник бы с Монти и договариваться не стал. Добро-то всем приглядывается.

— Уже? — Я не смогла скрыть удивления, но тут до меня дошло, что речь шла совсем не о сплетнях моей тетушки.

— Неужели Арни признался?

— Можно и так сказать.

Понятно. Значит, мясник сам пропажу обнаружил, а сыну только накостылял, еще, может, и добавив для лучшего запоминания урока. Могла бы и сама догадаться: ведь и впрямь странно, что Арни вместе с коровами пропал, а не просто вытолкал их с утра и вернулся штаны по лавкам протирать, как он обычно делал.

— Оправдывать поздно? — уточнила я скорее для очистки собственной совести, чем ради Арни.

Беон угрюмо посмотрел за окно. На синевато-сером небе играли в догонялки пушистые обрывки облаков.

— Понятно, — ответила я сама себе и добавила: — Он не успел натворить ничего плохого.

— Хорошо, — сохранял безразличную маску Беон, но в его голосе появилось едва заметное облегчение. Он надеялся, что я скажу нечто подобное, просто не хотел спрашивать сам. Любой вопрос принуждал к ответу, и неизвестно, насколько правдивым тот окажется, если родился не от души.

Я с сомнением посмотрела на грязную кружку Беона и заказала себе гренки. С водой.

Тянуть время не было смысла. По всему выходило, что мяснику все произошедшее в последние дни приносило такие же внутренние неудобства, как и мне.

— Вы с моим братом все уже решили… — начала я.

— Отказаться пришла?

Я удивленно открыла рот — и тут же его захлопнула. Вовремя спохватилась, что вот-вот ляпну очередную несуразицу: слишком много мыслей носилось в голове. Мы оба прекрасно знали, что отказаться я не могла, хотя Беон и не подозревал, как далеко зашла моя глупость. Из-за нее тетушка получила уникальную возможность стать первым источником слухов на весь Хюрбен. Хуже было то, что отказаться я не могла по многим причинам. Начиная от отсутствия у меня приданого, а значит, и возможных кандидатов на мою руку, и заканчивая тем, что обо мне и так шептались еще с того дня, как женился брат. Молодая одинокая девка без присмотра считалась источником глупостей и разврата, а до звания падшей мне оставалось лишь однажды вечером повернуть не за тот угол на пути домой. Виновата, конечно, я тоже буду сама. Проверять, что случится, откажись я от предложения достойного человека, согласившегося взять меня со всем багажом странностей, не хотелось. Милая тетушка позаботится о том, чтобы этого никто никогда не забыл, предостережет от ошибки каждого, кто только попробует посмотреть в мою сторону. Вывернет так, словно это Беон от меня грязной отказался, а потом радостно воспользуется возможностью и просто вышвырнет меня из пристроя. Падшую девку-то можно, никто не осудит. После утреннего разговора желчь во мне так и кипела, разве что через уши не выливалась.