Я осторожно, чтобы не напугать, подхожу к каждой, заглядываю в пустые, не выражающие ничего глазки, беру каждую за руки и передаю всю ту силу, кою чувствую в себе с недавнего времени, в истощенные тела бедняжек. 

Сила перетекает, весело сверкая идеальными тельцами маленьких змеек прямо из моих рук. Я не жалею себя, я отдаю столько, сколько могу отдать, но уже понимаю откуда-то, что даже если я разорву себя на части и отдам каждую, этого всё равно будет недостаточно, девушкам нужна их собственная, природная сила знатной девушки, которая даётся нам с рождения и без которой нас просто нет.

Да, я уже вижу, что девушки теперь не умрут, и что мою силу из них не вытянуть никому, и кожа их всё же принимает на глазах грязновато-серый оттенок, это плохо, но это и не страшный чёрный цвет, цвет смерти.

В их глазах появляется проблеск мысли, они смотрят на меня с удивлением, но это все эмоции, кои я могу прочитать на их измождённых худеньких личиках.

И да, я всё же смогла разделить свой запас энергии на восемь равных частей, потому что, когда последние маленькие анакондочки перетекают в ручки последней, восьмой девушки, я падаю без сил, где стояла.

Единственное, на что меня хватает, это заползти под кровать, на которой сидят девушки. Последнее, что я вижу, это то, как вплотную друг к другу сдвигаются ножки девушек, заслоняя меня плотным худеньким частоколом.

Я почему-то уверена, что пока я валяюсь бесполезным мешком под кроватью, ни одна из них не сдвинется с места даже под страхом смерти. С этой мыслью я сама проваливаюсь почти что в смерть, так ужасна эта тошнотворная тьма, что окутывает меня плотным душным коконом.

29. глава 28

Не знаю, сколько я так провалялась, кулем бесполезным, недвижимым. Вытащили меня из темноты чьи-то тоненькие пальчики, они легонько гладили меня по щекам, по голове.

Сначала я подумала, что это маленькие птички водят по мне своими лапками.  Потом я услышала тихий шелест тоненьких голосков, похожий на пение маленьких птичек. Да что же это? И где я? И почему так сильно кружится голова…

-Покушайте, покушайте, госпожа волшебница, - наконец различила я отдельные слова в тихом щебете.

Маленькие пальчики что-то настойчиво подносили к моему рту, я с трудом приоткрыла губы и, о, чудо, у меня во рту оказалась сладкая пастилка из лесных ягод, у нас дома часто делали такие. Я глотала маленькие кусочки лакомства, запивая их простой, но очень вкусной водой, чашку с которой подносили к моему рту всё те же маленькие пальчики.

Наконец, я смогла открыть глаза. Прямо передо мной на меня смотрела одна из девушек, склонившись так, чтобы мне было удобнее вкушать пищу.

Остальные живые скелетики расположились поодаль, сидя на полу, прижавшись друг к другу. У меня опять возникло впечатление, что если выдернуть одну из них, то упадёт весь ряд.

Та, что кормила меня, видимо, была самой сильной из них, но и её тоненькая ручка дрожала от усилия, когда она протягивала мне небольшую чашку.

Я с радостью заметила, что девушки немного ожили, их тонкая кожа приобрела светло-серый цвет, что для них очень и очень хорошо. Но недостаточно. И ещё. Они тихо, слабенько, но ведь уже говорят. А вот это уже просто здорово. Возможно, они смогут мне рассказать хоть что-то.

30. глава 29

Этон.

Я опять один. Сайрен с Миреном помчались навещать все древнейшие рода по очереди. Как выразился Сайрен: «Мы просто тупо проверим всех».

Мысль-то правильная, неплохая, вот только древнейших родов около восьмидесяти, а, именно, восемьдесят шесть, и чтобы, так сказать,  навестить их все, потребуется не меньше месяца, ведь в замок к сильнейшему роду просто так в гости не зайдёшь, будь ты хоть кто.