— Что ты думал, со мной замутить? Раз уж полет оказался курортом? — желчно отозвалась, ловя взгляд странных глаз.

Этому приему еще на втором курсе академии меня научил один сокурсник-фарн. От злости на соплеменников. И он неизменно работал на ура, выбивая моих оппонентов из колеи. Не подвел и с медиком. Тот, хоть и ненадолго, но опустил взгляд, давая мне возможность передохнуть от этой странной, напрягающей беседы.

— Вообще, да, — как-то неловко признался Этерелли, открывая крышку термокружки и делая из нее пару глотков явно только для того, чтобы потянуть время.

— А я замужем! — злорадно сообщила в ответ. — И мужу не изменяю!

Наверное, я допустила ошибку, ляпнув про брак. Фарн чуть не упустил уже закрытую термокружку и недоверчиво смерил меня взглядом:

— А как же тогда супруг тебя отпустил в такой рейс? Только не говори, что он тебе доверяет!..

— Очень деньги нужны, — неохотно сообщила я чистую правду. И быстренько состряпала себе легенду: — Мужа кинули и поставили на счетчик. Так что мы оба сейчас стараемся добыть кредитов как можно больше и как можно быстрей…

Я рисковала, заводя разговор о таком. Недавно подобная история случилась в реальности с одним теневым дельцом. И с неделю гремела по всей нашей Каити. Но если Этерелли, не дай бог, знаком с пострадавшим и знает, что у того нет супруги, я закопаю сама себя еще глубже собственным враньем. Хотя правда мне настолько была ненавистна, что я была готова рискнуть…

Этерелли так долго молча и внимательно меня изучал, что мне стало не по себе. И чтобы отвлечь внимание фарна от собственной персоны, я спросила:

— А куда вляпался наш клиент, что его парализовало? Я что-то не слышала о несчастных случаях или катастрофах с богатыми снобами…

Сама не знаю, как, но я словно шкурой почуяла, как похолодело лицо медика. Он откинулся на спинку кресла, открыл термокружку и снова хлебнул из нее. Неспеша закрыл, и только потом прохладно мне сообщил:

— Вот и хорошо, что не слышала. Для тебя же лучше.

А потом вдруг резко вскочил и, чеканя шаг, вышел вон. А я осталась недоуменно глядеть ему вслед и мучительно размышлять: что нашло на медика и могу ли я позволить себе такую роскошь, как сон, этой ночью?

***

Я все-таки подремала немного. Прямо в рубке, сидя в кресле у панели управления. И нет, я этого не планировала. Просто сон незаметно подкрался и сморил меня ближе к двум часам ночи по внутреннему времени корабля. Организм не выдержал. Слишком уж напряженными выдались последние трое суток: скандал с Деннелом, увольнение, поиски новой работы, попойка с горя, очень короткий сон, явление нанимательницы с телохранителями, наем, скоростное лечение от похмелья, от которого потом еще долго во рту стоял жуткий привкус, подготовка корабля к полету и, собственно, сам старт. После такого напряга мне обычно требовался восьми-десятичасовой сон. А я практически не отдыхала. Неудивительно, что в итоге просто отключилась там, где сидела.

Поспать удалось аж целых четыре часа! И проснулась я сама по себе, а не от сигнала тревоги или вторжения наглого фарна. Хотя еще с минуту я тупо сидела, не шевелясь, в попытке осознать, где я и что происходит.

На первый взгляд, все было так, как и до моего сна. Морщась от неприятных ощущений в теле, я потянулась и включила видеонаблюдение, чтобы посмотреть, чем занимается медик. Этерелли спокойно и со смаком завтракал. В каюте, отведенной под столовую. По спине пробежал неприятный холодок. Значит, эта фиолетовая мразь проходила мимо рубки и видела меня спящую. Беспомощную. Плохо.