«Мамочка!»
А Кэвин, подтягиваясь и упираясь ногами в скользкую стену, упорно лез вверх. Вот он забросил локоть, вот грудью лёг на водосток, по которому бурлил настоящий ручей, вот перекинул ногу. И вот уже, тяжело дыша, пластом лежал у края, не знаю каким волшебством удерживаясь, чтобы не скатиться на землю.
«Великий Всеблагой, спаси, помоги, пожалуйста, не оставь...»
Снизу раздался грохот, и я тут же оборвала своё беспомощное лепетание, поняв: дверь сдалась.
— Где он?
— Ушёл! Ах, ублюдок!
— Да не он, а она!
Я съёжилась, узнав голос Винса.
— Благородная сучка! — тем временем злобно продолжил инквизитор. — Ведьма!
— Успокойся, — одёрнул его Ральф и бросил кому-то: — Эрик, бегом в конюшню! Проверь, что кони на месте!
— На месте! — Тон у Винса был жёлчным до кислого привкуса во рту. — Если эта тварь снова взяла моего Урагана...
— Прекрати! — гораздо раздражённее, чем в первый раз, прикрикнул командир отряда. — Да, неприятно, что тебя провела женщина, однако держи себя в руках. Пока я всерьёз не задался вопросом, что ты вообще делал в её келье ночью.
Что ответил Винс, я так и не услышала. Небо над постоялым двором вновь раскололось вспышкой чудовищной молнии, а громовой раскат едва не скинул меня с крыши. Когда же звон в ушах поутих, выяснилось, что голоса исчезли — то ли инквизиторы закрыли окно, то ли в принципе ушли из комнаты. И мы с Кэвином остались лежать под проливным дождём, боясь шелохнуться, чтобы не сорваться или не привлечь чужое внимание.

По моим ощущениям прошла сырая и холодная вечность, прежде чем Кэвин зашевелился.
— Гроза заканчивается. Надо уходить.
«Куда?»
Не возвращаться же в комнату — вдруг там остался кто-то из инквизиторов?
Однако мой «сосед» думал иначе. Свесив голову вниз, убедился, что окно под нами черно, и как мог тихо соскользнул с крыши. На одних лишь пальцах повис над бездной — я мысленно задержала дыхание — и под очередной глухой раскат с силой ударил ногами по оконной раме.
И окно открылось.

Кэвин качнулся и буквально вбросил тело в комнату. Шумно приземлился на пол и, не обращая внимания на боль от удара, без промедления метнулся под стол, который вновь стоял на прежнем месте у стены. Замер, вглядываясь в почти кромешный мрак, и тут ко мне наконец вернулся дар речи.
«Как? Зачем мы здесь? А вдруг?..»
— Я наполовину выломал шпингалет, когда уходил, — одними губами отозвался Кэвин. — А здесь никого нет — кто захочет ночевать в комнате без двери?
«И вы успели всё это продумать, когда мы убегали?» — ахнула я и почувствовала, как уголки моих губ приподнялись в горделивой улыбке. Но ответил Кэвин коротким, как выдох, «Да», а затем тихо выбрался из-под стола. Быстро отжал мокрую до нитки одежду, на цыпочках пересёк комнату и, встав сбоку от чернильного дверного проёма, осторожно выглянул в коридор.
Темно. Тихо.
Тогда Кэвин кошкой скользнул вперёд и мягким, стремительным шагом двинулся к лестнице. Благополучно миновал половину расстояния, как вдруг за дверью, мимо которой мы проходили, раздался шум.
Кэвин шарахнулся назад, но дверь уже открылась, и коридор озарил рыжий огонёк свечи. А державший её человек сумел заметить движение и, немедленно повернувшись, осветил нас, а заодно и себя.
Два одинаково изумлённых возгласа — его и неслышимый мой — прозвучали в унисон.
— Ариадна?
«Эйнар?»

20. Глава 20

— Что вы здесь делаете?
— Я… — Я поняла, что вместе с контролем над телом ко мне вернулся дар речи и шёпотом выпалила: — Эйнар, спасите меня!
— Конечно! — как по-настоящему благородный человек, без промедления ответил мой жених. — Прошу вас, входите.