— Истинный суженый, явись-покажись!
И немедленно почувствовала себя ужасно глупо. Скинула венок, пробормотала:
— Нет, всё-таки чушь, — и, задёрнув плотные шторы, торопливо нырнула в постель. Завернулась в уютный одеяльный кокон, сомкнула веки, велев себе спать, и действительно вскоре заснула.
А венок так и остался валяться на полу у зеркала.

2. Глава 2

Следующее утро запомнилось, во-первых, жуткой головной болью, разбудившей меня в совершенно дикое время — перед рассветом. А во-вторых, пропажей венка, который я, страдая, всё-таки попыталась разыскать в предутреннем сумраке, чтобы скрыть следы собственной глупости. Не нашла и, махнув рукой, вернулась в кровать, где провалялась до позднего утра, пока в спальню не постучала так и не дождавшаяся вызова горничная. Я слабым голосом велела принести горячего шоколада и что-нибудь от головы. И полдня провела в постели, почувствовав в себе силы выйти из комнаты лишь после обеда. А когда измаявшаяся кузина попробовала пристать ко мне с расспросами о гадании, раздражённо прикрикнула на неё:
— Ничего я не делала, и вообще, у меня от твоих цветов теперь голова болит!
По лицу Тианы скользнуло выражение разочарования, однако больше она эту тему не поднимала.

Венок так и не нашёлся, головная боль прошла к вечеру, и я приняла твёрдое решение забыть об этом дурацком случае.
А спустя два дня произошёл тот инцидент с лошадью.

Обычно на конные прогулки я выезжала либо с грумом, либо — гораздо реже — с отцом. Тиана верховую езду не любила, поэтому когда мне надоедала её болтовня, я говорила, что собираюсь прокатиться, и кузина от меня отставала. Так было и в тот раз: устав перемывать кости соседям и по третьему кругу обсуждать полученное от жениха письмо — кстати, очень нежное и длинное, — я вызвала слугу и распорядилась приготовить мою вороную Красавицу. Потом вежливо предложила Тиане присоединиться, получила не менее вежливый отказ и ушла переодеваться для верховой прогулки.

Поначалу всё шло прекрасно. Летний день был солнечным, но не жарким, на синем небесном лугу паслись белые барашки облаков, нагретые травы пахли едва уловимо, но с приятными терпкими нотами. Сердце у меня в груди вторило весёлой птичьей песне где-то высоко над головой, и тёплый ветерок нежно касался щёк. Мы с грумом спустились с холма, на котором стоял древний замок Хайхолд, миновали деревню у его подножия и спокойно порысили в сторону Дальнего леса — напрямик, через холмы. Красавица вела себя по-обычному смирно, однако когда нам понадобилось перебраться через небольшой ручей, отчего-то заартачилась. Я легонько подала ей сигнал хлыстом, посылая вперёд, и внезапно лошадь понесла.

У меня вырвался крик ужаса, а Красавица в ответ лишь прибавила хода. Я же в панике вцепилась в поводья и ниже наклонилась к луке седла, смертельно боясь не удержаться и упасть.
— Мама! Мамочка! Спаси-и-ите!
Пейзажи мелькали мимо с устрашающей быстротой, встречный ветер выбивал из глаз слёзы, а тёмная полоска Дальнего леса приближалась буквально на глазах.
— А-а-а!
И вдруг будто чья-то рука пережала мне горло. «Заткнись!» — рявкнул над ухом мужской голос, и я неожиданно потеряла контроль над телом. В полном ужасе почувствовала, как выпрямляюсь и даже слегка отклоняюсь назад, как мои руки самостоятельно натягивают поводья, заводя лошадь на круг. Диаметр которого становился всё меньше и меньше, отчего Красавица двигалась всё медленнее и медленнее. Вот она уже перешла на шаг, вот, крупно дрожа, совсем остановилась. Тут ко мне махом вернулась способность управлять собственными мышцами, и, охнув, я мешком сползла на землю. На трясущихся ногах сделала несколько шагов от лошади и медленно осела на траву. Как в тумане услышала топот копыт и перепуганное «Ваша светлость!», с которым бросился ко мне торопливо спешившийся грум.