В гостиной графиню развлекала моя матушка. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, насколько ей неприятна эта роль. Но Елена Романовна всегда помнила правила гостеприимства и этикета и, конечно же, не могла оставить гостью на попечение одних лишь слуг.

— О! — Увидев меня, матушка искренне и облегченно улыбнулась. — А вот и Лизонька пришла.

Графиня, сидевшая ко мне спиной, медленно обернулась, и я сделала книксен, приветствуя ее.

— Елизавета Павловна. — Софья Александровна снисходительно кивнула.

— Рада видеть вас, графиня, — ответила я вежливо. Затем подошла ближе и спросила: — Чем обязаны такой чести?

— Ну, раз уж Лизонька здесь, я, пожалуй, оставлю вас наедине, — быстро произнесла матушка и, проворно поднявшись на ноги, мило улыбнулась нашей гостье. — Дела, знаете ли, — объяснила она свое стремление покинуть гостиную, — надо еще распорядиться насчет ужина. У нас вечером ожидаются гости.

— Конечно, конечно, — отозвалась Явлонская, которая, кажется, не менее была рада уходу моей матери, чем она сама. А вот я от компании близкого человека не отказалась бы. Находиться рядом с Явлонской — сомнительное удовольствие.

— Ежели пожелаете чаю или горячего шоколаду, только шепните, — обратилась к графине матушка, прежде чем уйти.

Графиня не желала ничего, кроме разговора со мной. И едва за спиной княгини закрылась дверь, а я заняла опустевшее место, еще хранившее ее тепло, Софья Александровна крепче сжала в руках трость и обратила на меня пристальный взгляд.

— Вижу, вы догадываетесь о цели моего визита, — сказала она важно. — Впрочем, об этом догадаться нетрудно. Я могу показаться вам навязчивой, Елизавета Павловна, но поймите: мне просто очень нужно забрать нечто, оставшееся после вашего дядюшки.

— Вот как? Уже не весь дом, а определенная вещь? — спокойно спросила я.

— Не сомневаюсь, что вы, моя дорогая, с вашими талантами, несомненно, уже отыскали кабинет Петра. — Глаза магини опасно сверкнули. — Да, да. Вы правильно услышали. Я имела в виду настоящий кабинет Петруши, а не ту бутафорию, в которой он принимал посетителей.

Я промолчала, но Софья Александровна и не нуждалась в ответе.

— Вижу, что права. Нашли, не так ли?

— Да, — решила я не лгать.

— В его кабинете много любопытных вещиц. Некоторые очень редкие и очень дорогие. Уж поверьте, я это знаю точно. Я бывала там не раз. Дверь в кабинет Петра находится за шкафом, дальше идет коридор и еще одна дверь, которая открывается одним особенным способом, не так ли?

Я сглотнула.

Сомнений не было. Графиня бывала в кабинете дяди. Интересно, какие отношения связывали этих двоих?

— Вижу, вы удивлены, Елизавета Павловна. Но тут ничего необъяснимого нет. Мы с Петром заядлые коллекционеры артефактов. Между нами всегда было некое соперничество, и вот почти перед самой смертью ему удалось приобрести то, что я мечтала купить для себя.

— Я не планирую продавать вещи дяди, — ответила я спокойно, вклинившись в многозначительную паузу в речи графини.

Ее глаза вновь опасно сверкнули.

— Всего одна вещица, княжна Вяземская. Для вас она не имеет никакой ценности. Для меня — это мечта. Более того, в этой вещице нет ничего необычного. Она представляет ценность только для такого безумного коллекционера, как я. Вы подумайте. Мало того, что я смогу дать вам за нее огромные деньги, но я буду вам также благодарна. А моя благодарность стоит многого. Вы наверняка знаете, что я близкая родственница нашего царя. А значит, смогу вам когда-нибудь пригодиться. Не отказывайтесь, не подумав над моим предложением, Елизавета Павловна.