Она, поняла я и открыла глаза.

— Что за… — проговорил Милош, но я подняла свободную руку и, прижав указательный палец к губам, призвала куратора к молчанию.

Теперь, благодаря моей силе, он видел то же, что и я.

Рука джарганца заметно напряглась, и я почувствовала сталь его мышц, твердых, как гранит.

— Тсс! — прошептала еле слышно.

Мы, словно зачарованные, посмотрели на девичий силуэт. Даже не видя ее лица, я поняла, что девушка молода. На ней была модная широкополая шляпка, какие обычно делают из соломки. Приталенное платье, модное в прошлом сезоне, обтягивало тонкую фигурку несчастной.

Девушка металась от стены к стене, затем убежала вглубь тупика и вернулась, да так и застыла на том месте, где ей скоро будет суждено умереть.

Мы с Горичем увидели, как она, подрагивая всем телом, опустилась на колени. Могу поспорить на что угодно, что несчастная молила о пощаде того, кто стоял, загораживая выход из тупика.

«Обернись и посмотри, — велела я себе. — Ты увидишь убийцу. Пусть всего лишь силуэт, но и этого будет достаточно. Надо понять, кто противостоит отделу, женщина или мужчина!»

Преодолевая сопротивление прошлого, от которого воздух стал густым и плотным, отчего казалось, будто нахожусь в воде, я начала медленно поворачиваться, но успела увидеть, как сквозь нас с Горичем пролетел черный сгусток силы. Я почти услышала крик, полный боли и отчаяния, а затем тело бедной девушки было охвачено черным пламенем.

Она упала и принялась судорожно биться о камни, которыми была вымощена дорога. Длилось это недолго. Миг спустя, когда я почти смогла преодолеть сопротивление и повернуться лицом к убийце, все вокруг вдруг вспыхнуло ярким светом, и тело пронзила острая боль. Она была такой невыносимой, что я не выдержала и, закричав, разорвала связь с собственной магией, так и не успев разглядеть, кто же стоял в переулке и кто убил бедную девушку.

Свет погас, а я осела прямо на руки своего куратора, который, подхватив меня, с легкостью поднял и понес прочь из тупика.

— Эй! Платон! — раздался крик джарганца.

— Боженька! Боженька пресветлый! — завопил на всю улицу мой кучер, и миг спустя меня уже занесли в экипаж и почти уложили на сиденье.

— Ох, что же это будет! Ох, да что же это с госпожой! — закудахтал Платон, как дворовая баба.

Я моргнула и села, глядя на взволнованное лицо своего куратора.

— Проклятье, Елизавета! — прошипел он. — Вы всегда так рискуете собой?

Я выдохнула и снова моргнула.

— Вы успели увидеть убийцу? — спросила с надеждой.

— Нет, как и вы, — ответил он. — Этот свет!

Некромант поджал губы, а я выразительно посмотрела на Платона и велела:

— Увези нас отсюда.

Кучер с сомнением посмотрел сперва на меня, затем на моего куратора и со вздохом проговорил:

— Ох, если ваши маменька и папенька узнают, что произошло, не сносить мне головы.

— А ты не болтай лишнего — и не узнают, — посоветовала я.

Еще не хватало, чтобы Платон передал родителям о том, что случилось.

Кучер почесал затылок и, захлопнув дверцу экипажа, пошел забираться на козлы. Я села поудобнее и посмотрела на Милоша, который, уже немного успокоившись, глядел на меня с нескрываемым интересом.

— Вот, значит, какая у вас сила, Вяземская, — проговорил он, едва экипаж тронулся с места.

Я не стала ничего объяснять и лишь кивнула, сгорая от обиды, что напрасно потратила силу. Мы так ничего и не увидели.

— Впервые у меня не получилось, — призналась откровенно.

Милош вздохнул. Он по-прежнему рассматривал меня, и в его взоре волнение постепенно сменилось на искренний интерес.