Понял это и Лехно.

— Входите, Милош! — сказал он громко.

Дверь открылась, и в кабинет вошел джарганец.

Не удержавшись, я обернулась и увидела своего куратора.

Горец был одет во все черное, отчего его смуглое лицо казалось еще темнее, чем прежде. Определенно, этот цвет ему не подходил, как и усики.

«Боже, да дались мне его усы!» — подумала недовольно.

— Доброе утро, господин Лехно. — Милош подошел к столу и поклонился старшему следователю, затем обратил внимание на меня: — И вам доброе утро, княжна Вяземская.

— Здравствуйте, — ответила я и отвела взгляд.

— Присаживайтесь, Милош, — пригласил джарганца Лехно. — Я как раз ввожу вашу подопечную в курс наших невеселых дел.

— Вот как? — усмехнулся горец, а следователь протянул мне папку, взмахом руки предлагая открыть и ознакомиться с ее содержимым. Я так и сделала.

— Боже, — проговорила, когда прочла первые строки и увидела рисунки.

— Читайте, Вяземская, читайте, — кивнул Лехно.

Я продолжила читать, и чем больше узнавала об этом страшном, поистине страшном деле, тем тревожнее становилось у меня на душе.

Ума не приложу, как отделу удалось скрыть все от общественности? Почему пронырливые газетчики еще не узнали о таком кошмаре?

— Вижу в ваших глазах много вопросов, — тихо молвил Лехно.

— А у вас есть ответы? — закрыв папку и вернув ее на стол, спросила я мужчину.

— Увы. — Станислав Иванович только руками развел. — Поэтому нам нужны вы.

— Я поняла, — ответила тихо и на миг прикрыла глаза, снова увидев перед собой, уже в своем воображении, эти тела из пепла. Точнее, то, что когда-то было живыми людьми. Женщинами и мужчинами, которые жили, дышали, строили свои планы, возможно, любили или были любимыми. А теперь превратились в ничто, в серый пепел, размазанный по мостовой.

— Ваше удостоверение, — нарушил тишину джарганец.

Я открыла глаза и увидела его протянутую руку с зажатым в пальцах документом, о котором так давно мечтала.

— Я надеюсь, вы не испугались, Вяземская? — с долей тревоги уточнил Лехно.

— Если бы я не испугалась, то была бы последней дурой, — прошептала в ответ. — Мой отец говорит, что человек должен бояться. Если он перестает это делать, то теряет осторожность и тогда погибнет.

— Разумно, — сказал Горич. Я покосилась на него и кивнула.

— Да. Я боюсь, но буду рада оказать содействие в разгадке этой тайны. У вас уже есть какие-то мысли, господин Лехно? — уточнила, а сама вспомнила о книгах, в которых речь шла про проклятия и прочие страшные вещи.

Да, полагаю, мысли у Лехно были.

— Я думаю, что это какой-то черный ритуал. Что-то, с чем мы еще не сталкивались. Знаете ли, Вяземская, за столько лет относительного покоя наш отдел почти разучился работать с темными проклятиями. Но не могу сказать, что прежде меня печалило отсутствие подобных дел. — Он сделал вдох и, упершись руками о стол, поднялся на ноги. — Приступим?

Я кивнула.

Горич тоже встал и, посмотрев на меня, сказал:

— Предлагаю начать с места преступления, княжна.

— Вы правы, — кивнула я еще раз и тоже поднялась.

Милош направился к выходу, открыл передо мной дверь и лишь когда я вышла, попрощался со старшим следователем и последовал за мной. Но прежде чем уйти, он задал Лехно странный вопрос о каком-то мальчике по имени Илья.

— Его отпустили еще утром, Милош, — ответил старший следователь. — Наш сотрудник ничего не нашел. Так что мальчишка снова вернулся на улицу.

Ничего не ответив, джарганец закрыл дверь.

Мы миновали коридор в молчании, а затем горец снова обратил внимание на меня.