Перчатки — это этикет, а декольте — навязанная обществом норма. Выставлять себя напоказ в угоду другим — вот что не пристало леди. Потому я чувствовала себя уверенно, несмотря ни на что.

Король и королева были заботливы к нам, принц мило ухаживал на миледи, и оттого на моей душе становилось спокойнее. Казалось, что началась светлая полоса наших жизней, и это не могло не радовать.

Подготовку к свадьбе мы начали уже на следующий день и готовились очень тщательно. В силу своих возможностей и дозволенного — то есть подбирали наряды на все праздничные дни, ушивали платья, репетировали танцы.

Я не обольщалась — на нас будут смотреть абсолютно все. Смотреть и оценивать, а потому нельзя ударить в грязь лицом. Две другие фрейлины — Лиама и Франциска, которые должны были прибыть с нами в один день, приехали только сейчас, за что очень извинялись.

Её высочество тревожилась, потому иногда я оставляла её наедине со своими мыслями, позволяя гулять в парке или по территории дворца. С таких прогулок она всегда возвращалась довольная и раскрасневшаяся, бледность уходила с её лица, как и тусклый свет глаз.

А будущий супруг ей действительно нравился, судя по мечтательному взгляду.

— А этот князь? — щебетали девушки на вечернем чае, когда мы собрались все вместе в покоях её высочества, чтобы она не грустила в свою последнюю ночь перед браком.

— Я видела, как он тренировался на мечах с принцем, они оба были без камзолов и накидок — только в тонких рубашках, и это в такой мороз!.. — Лиама мечтательно закатила глаза. — Обидно, что наши лорды только рапирами балуются, даже за шпагу редко берутся, ведь бой на мечах выглядит гораздо более мужественно.

— Мы вряд ли ещё вернёмся на родину, так что можно не думать об этом, Ли. Теперь только суровый дух дарайцев, их меха, и длинная, в сравнении с нашей, зима, — Франциска играла с волосами её высочества.

— А князь ведь действительно красив, — бросила в задумчивости Эвелин, и все замолчали. Говорить о достоинствах другого мужчины перед свадьбой — не лучший знак…

— Слышала, у него есть жена и ребёнок, — я перелистнула страницу книги, но на деле сосредоточилась на разговоре. Франциска довольно-таки умна, знает, как уничтожить образ «прекрасного мужчины» одной лишь фразой. Надеюсь, перед глазами её высочества всегда будет только её муж. Как говорила сестра Филона — сомнения губят женщину.

— Правда? — Эвелин подняла голову и посмотрела на девушку, в ожидании продолжения.

— Да-да, но он всё равно перепробовал всех дам при дворе. Знаменитый сластолюб…

— Франциска, — предупреждающе проговорила я, но она будто и не заметила мой строгий тон:

— Каждая женщина мечтает побывать в его постели!

— Так хорош? — принцесса положила подбородок на сложенные руки, и была готова внимать. Примерно в таком же положении она слушала сказки, которые я читала ей по вечерам. Только вот сейчас обсуждались вовсе не сказки…

— Как бог, — кивнула Франциска. — Что? Не смотрите на меня так, я времени зря не теряла. Разочек прогуляешься по парку с местной знатью — и не такое выведаешь. Говорят, его жена, хоть и красива, ужасно холодна, потому он ищет тепла у других женщинах. А ещё его трёхлетний сын болезнен.

— Это всё сплетни, а леди их не слушают, — намекнула, что пора бы прекращать этот разговор.

— Вы же знаете, что он прозиец, верно? По нему видно — только там столь темпераментные мужчины. Я слышала, он проявлял недвусмысленное внимание к их королеве, потому его скоропалительно женили, сослав в княжество…

— Ему даровали княжество за особые заслуги перед Державами, об этом писали в газетах. Ко всему прочему род тер Миллера оказался единственным, у кого были законные притязания на княжество, при этом они не провинились перед Мировым Судом, в отличие от остальных кандидатов на эльмисский трон.