Со стороны стационара к верберам привычной уверенной, размашистой походкой направлялся Вагр. Я едва видела его сквозь толпу, но дракон нарочито двигался так, чтобы обращать на себя внимание. Позер! Но что он делал в стационаре?

– У Вагра там две лаборатории, – утробно прорычал Рик – сейчас тембр его голоса почти не отличался от тембра верберов.

Заметив, что мы пришли и явно чего-то выжидаем, вожаки быстро привели сородичей «в чувство». Пара секунд – и внушительная толпа громил затихла, а десятки глаз сосредоточились на нас.

Альфы почти одновременно выступили вперед – целый ряд титанов, один другого краше. Я аж залюбовалась.

Рик сделал нетерпеливый жест, не дав вожакам и слово сказать. Раттибор закрыл рот, Ядвиг прервался на первом слоге, остальные ограничились нечленораздельными возгласами и кивками.

Рика уважали все племена перекрестья без исключения. Считали чуть ли не гуру в исцелении тяжелых больных, никогда не противоречили.

И меня вдруг переполнила гордость за своего мужчину.

Вагр с трудом продирался к нам сквозь толпу – его не особенно пропускали и василиск довольно оскалился. Сзади мялась Латифа – похоже, решала, остаться и понаблюдать за цирком, или отправиться по делам.

Любопытство победило – верлиса застыла, переводя взгляд с нас на верберов.

К ней осторожно подступили еще четыре медсестры. Представление собирало все больше публики.

Рик поднял руку вверх. Все знали этот его традиционный жест – призыв молчать и слушать.

Вагр вырвался из плена кучки верберов и насупился.

Нарочито подошел, встал рядом. Рик приобнял меня за талию, прижал, метнул в дракона колючий, ледяной взгляд. Вагр ответил не хуже, подмигнул – как-то по-особенному, пошловато даже.

Я кивнула мужчинам на верберов – они все еще ждали, окидывая меня и чешуйчатых понимающими взглядами. Ну да! Гон для оборотней – дело житейское.

В воздухе пахнуло цитрусовыми – кто-то из медсестер в приемном начал чистить апельсин. Желудок сжался, напоминая о том, что неплохо бы позавтракать.

Немая сцена затягивалась. Рик еще немного помедлил и наконец-то разродился:

– Маллес пережил нижнюю магию. Не переродился.

По толпе верберов пробежали облегченные вздохи. Одна женщина, у самой стены шепнула соседке: «Я же говорила! Отец бы никогда…»

Раттибор кивнул, шагнул вперед и не выдержал, уточнил:

– Не переродился и? Он жив?

Вдруг, резко сгустился воздух. Напряжение навалилось на грудь, мешая дышать. Верберы застыли, перестали переглядываться, сосредоточились на нас. Адреналин защипал ноздри, загорчил на языке. Рик помотал головой и, осторожно объяснил:

– Он жив. Борется. Он очень сильный.

– Мы это знаем! – громыхнул басом самый высокий из вожаков, с длинной, пепельной косой, массивной челюстью и тяжелым взглядом из-под кустистых бровей. – Мы хотим знать – выживет ли он!

Раттибор кивнул. Остальные главы поселений подхватили, верберы загалдели за их спинами – взволнованно, одобрительно, нетерпеливо.

Рик вновь поднял руку, Вагр хищно скривился и ответил прежде, чем василиск подобрал нужные слова:

– Если в ближайшие сутки не умрет, будет жить. Мы делаем все возможное…

Конец фразы дракона потонул в гуле десятков низких голосов. Вожаки обернулись, принялись успокаивать соплеменников. Но еще несколько минут в коридоре стоял такой шум и гам, что медсестрам в приемном приходилось кричать, чтобы пациенты услышали их.

Мда… Обычное дело. Родственники больных, сами больные хотят, чтобы врач обнадежил, дал гарантии, пообещал исцелить. А ведь мы не боги… даже мы, в чьей власти энергия жизни, в чьем распоряжении удивительные технологии и живые аппараты… Мы только врачи… И все, что мы можем – это дать надежду.