От удивления я дернулась, выпрямилась и вгляделась в лицо Рика.

Он, что, не шутит?

Василиск расплылся в кривой улыбке – уже совсем знакомой, хитроватой. В уголках его глаз спрятались смешинки, и мне сразу стало легче, теплее, радостней.

– Ты тоже оборотень, Сами, – он приподнял брови и чуть слышно усмехнулся. – Сама знаешь. На перекрестье приживаются лишь те, кто способен менять ипостась. Валькирии тоже могут. Не столько ипостась, сколько энергетику. Она преображается время от времени – в моменты опасности из ауры вырастают крылья, увеличивается мощь. Но оборотню адаптироваться тут намного легче.

Некоторое время я только моргала и сглатывала, не в силах осознать услышанное. Я? Оборотень? Ой… и в кого же я превращаюсь?

Внезапно снова нахлынули воспоминания.

Словно фильм включился в голове. Я откинулась на спинку дивана, и кабинет растворился, будто смытый водой акварельный набросок.

Вокруг вырос город.

Блеклые коробки десятиэтажек, редкие яркие высотки, пыльные летние улицы, пушистые одуванчики на газонах, духота и машинные выхлопы. Все как всегда. Откуда только взялась эта глупая мысль? Я не могла вспомнить ни этого города, ни этих лабиринтов улиц, ни… людей.

Девушки в модных джинсах «на бедрах», куцых топиках на узких бретельках обмахиваются ладонями и газетами. Обливаясь потом, тяжело вышагивают степенные дамы в длинных широких юбках с оборками.

Не слишком озабоченные приличиями парни стаскивают майки, комкая их в руках. Мужчины постарше потряхивают футболками, рубашками, пропуская воздух между телом и липкой от пота одеждой.

Очереди к мороженщикам и в киоски с водой поражают – ведь время рабочее, около двух дня.

И я несусь по работе. Опаздываю, кожей чувствую, как минуты утекают сквозь пальцы. Неумолимо, стремительно, не давая поблажек.

Удушливый зной июльского города не позволяет ускориться, во рту пересохло.

Я на секунду прикрываю глаза и воображаю себя птицей. О нет! Птицей не выходит. Но за спиной словно расправляются перепончатые крылья, трепещут на ветру, как громадные паруса, я прямо ощущаю, как они двигаются.

Длинный хвост вытягивается от копчика, голова обрастает короной рогов, когтистые лапы заменяют руки и ноги.

И я ускоряюсь. Шаг за шагом. Жара больше не властна над мощным чешуйчатым телом – черным, как уголь, с темно-синими сапфирами-глазами. Откуда я все это знаю? Я ведь не вижу себя со стороны!

Понятия не имею.

Но я ускоряюсь так, что люди впереди, еще минуту назад похожие на пеструю россыпь точек, резко обретают очертания, оказываются совсем рядом, только руку протяни.

Я замедляюсь, складываю крылья и… притормаживаю под ажурной металлической аркой – входом в ипподром. Меня пригласил сюда заказчик – набраться впечатлений, посмотреть новые скачки, написать про них рекламную статью, привлекая азартных горожан и их кошельки.

В каком-то оцепенении смотрю я на большие, круглые ходики в самом центре арки.

Без пятнадцати два. Я, что, прошла семь остановок за три минуты?

Недоумение выливается наружу смехом. Я хихикаю, не в силах остановиться и кажется, что сегодня случилось нечто волшебное. Нечто, что должно повториться, но только не здесь и не в этой жизни.

Из воспоминаний меня выбросило резко, словно вынырнула из глубокого колодца. Ухх… Глоток воздуха, реальности… Долгий, жадный и… мир вокруг поменялся в одно мгновение.

Синий взгляд Рика сосредоточился на моем лице. Хитринка так и не исчезла из глаз василиска, зато появилось понимание. Кривая улыбка растянула губы Рика вновь, и он разразился объяснением: