Мужчины переглянулись, Латифа застыла у двери, в ожидании приказов.

Я аккуратно переставила хэллу на черный ящичек-сканер, в изголовье кровати. Как же он замигал, как запищал! Кнопки вспыхнули всеми цветами радуги, в воздух выстрелили виртуальные цифры, буквы, значки. Рик привычно вытащил из кармана листок бумаги, «записал» на него показания прибора, и мы с Вагром подошли, чтобы ознакомиться тоже.

Данные выглядели более чем странно. Одних веществ в организме Маллеса было слишком много, вплоть до летальной дозы, других же не оставалось вовсе. Казалось, вся эта великолепная, усовершенственная веками эволюции машина, под названием «тело вербера», работала совершенно не так как положено.

– Нижняя магия оставляет такой отпечаток, – тяжело вздохнул Рик. – Вначале останавливает почти все процессы в организме, а после вынуждает его уничтожать самого себя. Латифа?

Медсестра подскочила, демонстрируя полную «боеготовность».

Рик достал из другого кармана синий маркер, поставил галочки на результатах анализов и всучил верлисе со словами:

– Ты знаешь, что делать. Скоординируй местных медсестер. Пусть меняют капельницы до самого утра, каждые полчаса, если потребуется. Скажи – я лично приказал! Потом мы придем, еще раз проведем тесты и решим, что делать дальше.

Латифа метнулась к двери, а я осторожно убрала хэллу в аквариум. Та мгновенно растеклась, выбросив в воду фиолетовые струйки, похожие на клубы грязного дыма.

Маллес застыл в том же положении, в том же виде, что и прежде. Остекленевший взгляд его уперся в потолок.

Понимал ли вербер, что происходит? Осознавал ли суету вокруг, попытки помочь? Даже не знаю – что лучше. Чтобы Маллес впал в беспамятство, ничего не чувствовал или хотя бы жестом, взглядом дал знать, что он все еще с нами…

Рик кивнул мне, недовольно сощурился в сторону Вагра. Мы подошли к пациенту вплотную, одновременно давая ему энергию жизни.

Енталии изменились – листья замерцали, а прожилки засветились, как яркие лампочки. Теперь водоросли напоминали изящные елочные гирлянды.

Напитались ядами, поняла я. В последний раз, когда при мне использовали енталии, они лишь на секунду замерцали на теле пациента. А ведь он почти умер от переизбытка какой-то отравы в крови! Представляю, как много опасных веществ в теле Маллеса, если енталии не только не погасли, но загорались все ярче и ярче. Еще несколько минут – и листья засияли так, что пришлось отвести глаза.

Рик покачал головой и приобнял меня за талию. Вагр метнул в нас убийственный взгляд и пожал плечами.

– Мы сделали все, что могли. Медсестры управятся. Думаю, здесь больше нечего ждать. Новости в любом случае прогремят на всю больницу. Если он продержится ближайшие пару суток, то, скорее всего, выкарабкается. Не такой Маллес слабак, чтобы сдаться. Особенно после того, как не позволил себе переродиться.

С этими словами, дракон окатил меня многозначительным взглядом, василиска – испепеляющим и покинул палату.

– Мы не закончили, красотка, – послышалось из-за двери.

Ну да, Вагр не умеет отступать. Что-то, а уж это я успела усвоить.

Василиск утробно зарычал в ответ на слова дракона, и несколько секунд буравил дверь таким взглядом, что я начала всерьез опасаться внезапного возгорания.

Наконец, Рик опустил плечи, покосился на меня и мазнул взглядом по верберу. Пока ничего не изменилось. Только глаза Маллеса закрылись, да лицо немного расслабилось. Или мне только почудилось?

Рик тяжело вздохнул.

Не припомню, чтобы он так реагировал на трудных пациентов, осложнения во время операции. Обычно василиск держался деловито, спокойно и строго. Время от времени отпускал язвительные шуточки на тему расчлененки и прочих кровавых подробностей. Но еще никогда он не выглядел таким растерянным, злым и беспомощным.