Дэмин дал ей много свободы. Пара поручений в день – чаще всего что-то узнать или что-то кому-то передать, будто исключительно ради формальности, – и девушка была предоставлена сама себе. Лишь вечером служанки провожали Кьяру в просторный кабинет, где великий лекарь излечивал ее сердце, и после девушка снова была свободна. Даже гнать ее из своего дома он не стремился – можно было гулять по зимним садам и открытым галереям, разве что все двери, которые она пыталась открыть, оказывались заперты.

Обычно Дэмин ни о чем ее не расспрашивал. Кьяра сказала бы, что он вообще не интересуется ее делами, но как-то Двинка призналась, что великий лекарь иногда спрашивает, как у Кьяры дела. Это была всколыхнувшая, абсолютно лишняя информация. Кьяра тут же себя осадила: конечно, Дэмин следил за ней, ведь она была чужаком. И все же…

То, что он нравился Кьяре, было настоящей пошлостью. Если послушать Лиамею, женщин, восхищавшихся великим лекарем, было предостаточно, и становиться одной из таких, провожавших его фигуру взглядом, Кьяра не собиралась. Девушка помнила колкие замечания Дэмина по пути во дворец, они все еще немного злили ее – и они же удерживали от глупостей вроде поиска признаков интереса к ней в его рутинных действиях.

Так почему сердце никак не успокаивалось? И мысли возвращались к тому моменту, когда она попыталась оттолкнуть сильные руки и мазнула ладонями по шелковым белым волосам, а он даже не заметил ее сопротивления?

Кьяра вгляделась в то съедаемые светом, то закрывавшие свет полупрозрачные лепестки, вздохнула и прикрыла глаза.

.

-Почему ты убежала сюда? – услышала она глубокий, мелодичный голос лекаря и тут же подскочила.

Дэмин Лоани стоял у низко клонящейся ветви, так что гирлянды цветов дрожали за его спиной. Строгое синее одеяние не вязалось с расслабленной, теплой гаммой уютного пространства, а неподвижность в мареве мерцающих сквозь соцветия солнечных лучей создавала ощущение, словно он вообще не принадлежит этому миру.

Кьяра признала для себя, что мужчина очень красив, что она не может не замечать этого, и что это ничего не значит, а затем, выдохнув, ответила:

-Здесь очень красиво, я все время сюда прихожу.

Дэмин Лоани не ответил, но подошел ближе – бесшумно, как и всегда, - и встал у самой скамейки, положив расслабленную ладонь на завиток спинки.

-Знаю. Слуги удивляются, что ты решаешься.

-Кем нужно быть, чтобы имея возможность тут посидеть, не пользоваться ей? – улыбнулась Кьяра. – Вы вообще видели, какая тут красотища? А сейчас еще и солнце садится.

-Замечал невзначай, - усмехнулся Дэмин.

-Вы пришли сказать, что я пользуюсь гостеприимством и мне нельзя тут быть?

-Нет.

-А зачем?

-Ты спрашиваешь меня, зачем я нахожусь у себя же дома?

Да, это вышло глупо. Только сейчас Кьяра заметила, что лекарь держит в руках увесистый том в кожаной оплетке: вероятно, он просто хотел почитать. Она смущенно тряхнула головой и сделала вид, что разглядывает оранжереи вдали. Девушка зудом ощущала внимательный взгляд на своем лице. Наконец, не выдержав, все-таки проговорила:

-Мне уйти?

-Как хочешь, ты мне не мешаешь, - отозвался Дэмин, спокойно устраиваясь на скамейке и раскрывая книгу. Сидение было длинным, и между ними оставалось не меньше шага, и все же Кьяра вскочила на ноги:

-Я тогда пойду.

-Твой отец был сильно ранен в Приюте Тайного знания, - ровно проговорил Дэмин, не отрывая взгляда от текста. – Он был при смерти, но его спасли. Тан писал об этом?

-Нет, - медленно проговорила Кьяра.

Боль, уколовшая ее сердце, разлилась злостью. Значит, и об этом она узнает последней, от чужого человека, через третьи уста. Страх за отца оказался далеким, как шум прибоя. Весть вызвала в Кьяре куда меньшей силы чувства, чем она рассчитывала, и облегчение, которое девушка ощутила, стерло и их. Совсем иначе она недавно отреагировала на весточку от Арвана.