Но издалека всё это было красиво. После длинного дня перед глазами плыло, и заоконные огни сливались в мерцающую плитку, в полотно цветной мозаики, сияющие кубики неона и света. Рассыпались искрами и снова склеивались в одно.

– Антон?..

…Рассыпались искрами и снова склеивались в одно. Кажется, что-то подобное происходило и с мыслями в моей голове.

Глава 14

Добро пожаловать в коктейль-бар

Через пару дней почти-официально-бывший напарник начал основательно обживать новую служебную квартиру – по крайней мере, так он заявил мне поздно вечером, стоя, по-походному одетый, на пороге нашего жилища с рюкзаком и пакетом.

– До скорого.

– До завтра. Утром увидимся на работе. Я всё ещё технарь-колдун.

Я пожал плечами и отвернулся. Скрипнула дверь. Когда я обернулся, Веник уже ушёл. Технарь-колдун. Ну-ну.

***

Через несколько дней мы снова побывали в приюте – надо было сделать ещё одну попытку найти детёныша Ракушки; надо было по-максимуму решить все совместные дела.

Ещё в прошлый раз хозяйка приюта сказала, что такое бывает: новенькие драконы сбегают, но потом возвращаются, ведь приют, в отсутствие хозяев, – единственное место, где им могут дать защиту и кров. В фешенебельные заведения редко попадают дикие животные, а ручные драконы, как правило, совершенно не приспособлены к уличной жизни. Пару-тройку дней греются и попрошайничают в подземном монорельсе, а потом возвращаются – почти всегда.

С этой надеждой мы и ехали в приют. Но надежда не оправдалась. Может быть, к кому-то возвращаются. Но от меня пока только уходили. Ракушонок. Веник…

Обратно из приюта друг сразу поехал к себе. Впервые я ехал в квартиру один – в квартиру, где меня не ждал никто, кроме унылой ручной драконихи. Но, как выяснилось уже на пороге, меня не ждала даже она. Ракушки не было.

Стараясь не паниковать, я обошёл квартиру. Хотя что там было обходить – одна большая комната, кое-как разгороженная на прихожую, кухню, спальню и кабинет. Я заглянул на балкон и в ванную, выпотрошил шкаф, проверил даже холодильник. Драконихи не было.

– Кушка? – позвал я так громко, как только посмел. Эхо с заминкой разнесло мой дрогнувший голос. Никто не откликнулся. Я бросился проверять маячок, который мы вживили ей в гребень перед отбытием в военный мир. С трудом подавляя панику (во рту солоно, вдоль позвоночника – табуны мурашек), настроился на нужную волну. Картинки, даже самой плохонькой, не было – сплошные помехи. Но звуковой образ я уловил: далёкий нарастающий гул, словно грохот колёс. Я прислушался. Гул приближался. Кульминация, гудок…. И медленно накатывающая тишина.

Я отмотал запись и поставил на ускоренный темп. То же самое: звуковая комбинация, мало варьируясь, четко повторялась. Всё это было бы похоже на обыкновенный монорельс, если бы звуки не раздавались точно сквозь толщу воды. Или земли.

И вдруг – инсайт! – я отчётливо, ясно понял, где находится Ракушка. Она в подземном монорельсе – том самом, о котором вскользь упомянула хозяйка приюта.

Стоило мне мысленно произнести эти слова, как картинка, от которой до этого я слышал только звук, резко улучшилась: похоже, это было ключевым сочетанием, выводившим на нужную частоту, на которой сейчас мыслила Ракушка. Помехи исчезли. В плане обзора помогло это мало, я видел только черноту – скорее всего, чрево тоннеля. Но бонусом я услышал, отследил эхо действий драконихи с тех пор, как она ушла из дома.

Балкон. Зона перехода на высоте двадцать пятого этажа. Страх. Рывок. Шаг вперёд, оранжевая лапа робко, зябко щупает пустоту за пределами козырька. Расправляются некрепкие, непривыкшие летать крылья. Но ветер упруго подхватывает, бьёт по перепонкам, вселяя уверенность. Ракушка камнем мчится вниз, к земле (у меня резко перехватило живот), у самой эстакады справляется с потоком воздуха, выравнивается, зависает на несколько мгновений, безошибочно летит к приюту и там берёт след своего малыша. Ныряет в узкие норы и дыры барьеров, вольеров, клеток. И вдруг пропадает: наступает полная чернота. Потом – уже в реальном времени – я услышал её всхлип, гортанный выкрик, и связь прервалась: Куша почувствовала, что я слежу, и сделала что-то такое, отчего маячок отключился.