Так мы и поступили. И всё бы хорошо, да только Ракушка начала чахнуть на глазах. Снова зашелушился её рыжий гребень, рыжина начала отдавать блеклой ржавчиной. Как-то ночью я проснулся оттого, что крепко скрипело окно – с тех пор, как мы вернулись и сняли дом с консервации, ставни расшалились. Но этой ночью завывало на редкость гадостно. Я выполз из-под одеяла, скатился с надувного матраса поверх дивана и поплёлся к окну. Морозило. Веник дрых у стены.

И тут я понял: это скрипело не окно. Это плакала Ракушка. Так что наутро мы с Веником отправились в тот приют, куда сдали детёныша нашей драконихи. Будь что будет, берём обратно, будем таскать его с собой – лишь бы Куша не ревела.

– Изверги мы какие-то, – бормотал Веник по дороге. – Сначала у неё этот почесун дурацкий был… Потом этот суженый, дурак иллюзорный, исчез… Потом загоняли бедную дракониху в Край Мира… Потом ребёнка её проворонили… А родился – отобрали… Тони, а, Тони, ты об это думал?

– Думал, – буркнул я. – И предпочту этих раздумий не повторять.

Глава 13

Приют магических тварей

– Ты уверен, что хочешь идти пешком? – кривясь, спросил Вениамин. В приюте была целая секция драконов, а где драконы, там и огонь. Чувствительного Веника чуть не колотило от концентрации. Мне было полегче, но я покладисто согласился провесить локальное перемещение. Так, миновав клетки, питомники и изолированные вольеры, мы мгновенно оказались в администрации – вознёсшемся над землёй мрачноватом строении с зашторенными окнами.

– Стоять.

Тихий, обволакивающий голос раздался из ниоткуда. Секунду спустя перед нами возникла женщина. Глубокий капюшон, бросающий на лицо густую тень. Бордовый плащ, обливающей фигуру. И вьющиеся волосы по плечам. Словно старинная королева в изгнании.

– Чего вы хотите, судари?

Мда. Странная дама…

***

Колоритная хозяйка приюта потрепала нам немало нервов, придираясь к документам и выговаривая за незаконную передержку ручного дракона. Но в конце концов мы оформили все бумаги и отправились к вольеру драконят. Там резвились золотистые и опаловые, коричневые и бежевые, рогатые, крылатые и чешуйчатые мальки – совсем как на драконьей Ярмарке, только мельче. У некоторых крылья только начинали отрастать, и они, подпрыгивая, носились над головами остальных в попытках взлететь.

– Интересно, который наш? – с лёгким ужасом изучая обилие драконят, вслух спросил я.

– Рыжий, как и положено его масти, – ответила хозяйка. – Только я что-то его не вижу.

– Рыжий – это не в масть, это в мать, – пробурчал Вениамин.

Я тут же вообразил себе робкого рыженького дракона, который прячется от свалки драчливого молодняка и наблюдает за облаками.

Мы очень надеялись, что мрачная хозяйка приюта, бесстрашно вошедшая в вольер, выцепит нашего ракушонка поскорее, и через минуту мы отсюда свалим. Но она вышла одна. И медленно, манерно склонила голову:

– Судари, вашего дракона здесь нет.

***

Наступили нелёгкие деньки. Небо хмурилось, Ракушка страдала и на фоне этого простудилась, а Веник собирался на новую работу.

Веник уходит. Конец напарникам. Конец технарям-колдунам!

Технари-колдуны – это словечко, такое ёмкое и волшебное, мы придумали, кажется, тысячу лет назад, когда на втором или третьем задании надышались веселящим газом. Тогда мы даже не думали, что у нас появится Ракушка. А теперь… Иногда меня загрызала совесть и я понимал, что должен попытаться разыскать её детёныша. Но я не представлял, как это сделать. А Вениамин, кажется, был занят совсем другим. И дракониха словно обитала в доме сама по себе.