— Вы видели этого мужчину?

— Адель, если вы увидите Мориса Дюбуа, то можете смело искать себе место на кладбище. Никто не уходил живым от этого инспектора. Для него истребление магов и ведьм — самое важное и нужное дело. Я о нем только слышала, духи Сеита сберегли, а вот моего мужа нет.

— Месть?

— Адель, — не выдержала и истерично хихикнула, — я еще не выжила из ума. Нам с вами нужно будет быть как можно дальше от Нуавье, когда сюда приедет сам мсье Дюбуа. И мы так и поступим… — прикрыв глаза ладонью, устало выдохнула. — Хм… а вот это и вправду интересно.

— Да? Ох, мадам! — Адель вскочила на ноги и прижала руки ко рту. — Там Жак! Он… Он…

— Он снова голый и облеплен пчелами?

— Нет, мадам… — Адель привстала на цыпочки и покачала головой. — Он только что ударил двоих мужчин, теперь… теперь еще и жандарма, похоже. Кажется, Жака арестовали, мадам.

— Хм, ничего страшного. Теперь мы знаем, где его искать. А пока мы послушаем, о чем будут говорить те благородные мсье…

— Мадам! — Адель, стараясь ступать по деревянному помосту, несколько брезгливо посмотрела на коричневую жижу, в которой тонула улочка Нуавье. — Мадам! Почему вы не волнуетесь за Жака?

— Достаточно того, что вы за него волнуетесь…

Я шла не менее осторожно. Отмываться от липкой грязи, смешанной с конским навозом, мне не хотелось, как и не хотелось отмывать Адель. Хватит с меня Жака, которого не раз макнули в эту прелесть его светлой головой.

— Итак, Адель, — я сердито шагала по скрипучему дереву, уворачиваясь от других прохожих, — сегодня мы будем тренироваться еще в кое-чем. Едва мы зайдем за здание жандармерии, смело снимайте свой медальон.

— Это… это не опасно?

— Нет, я помогу вам, не бойтесь. Жак, конечно, еще тот дуралей, но не настолько же! Уверена, что он кое-что узнал и не утерпел, есть за ним такой грешок. В любом случае нам нужно с ним поговорить.

Здание жандармерии оказалось меньше храма и вовсе не походило само на себя: слишком вычурное, даже с лепниной. Тут явно жил кто-то богатый. Когда-то.

Люди пользовались тем страхом перед ведьмами и магами. Далеко не все, кто горел на костре, владел даром, зато у него могли быть дома, земли и золото. Трудно было не поддаться соблазну.

Двери, окрашенные зеленой краской, оказались громадными. Мы с Адель рядом с ними казались муравьями. Окна на первом этаже прятались не только за грязными и пыльными ставнями, но и за решетками. Где-то тут должен быть подвал, заменивший тюрьму в этом городке. Жака явно посадили именно туда.

Я даже не успела поднять руку, чтобы взяться за дверную ручку, как двери распахнулись и на меня рявкнули:

— Пошла вон, старая дура!

Дверь захлопнулась также стремительно, оставив меня в некоторой ошарашенности и в облаке ядовитого перегара, справленного еще и ароматами лука. Перестав дышать носом, я поморщилась и тряхнула головой.

Адель сделала виноватое лицо и опустила взгляд.

— Хорошо же здесь принимают людей! Теперь я даже не осуждаю Жака, сама бы такому… болвану дала кулаком в нос…

Дверь снова открылась. Я даже удивиться не успела, но Адель оказалась проворнее. Мне явно что-то грозило, что-то очень серьезное за мои опрометчивые слова, но тут уже моя спутница показала себя во всей красе.

Адель сняла медальон.

— Старая…

Воздушный завиток, сжатый в увесистый кулак, ударил мужчину прямо в лицо. Пошатнувшись, жандарм схватился за лицо, но тут уже мне пришла пора засучивать рукава. Простенького заклинания хватило, чтобы мужчина успокоился и замер.

Словно вороватые мышки, я и Адель проскользнули внутрь, громко закрыв за собой дверь. Нам невероятно везло! В широком холле, провонявшем сальными свечами, не оказалось больше никого. Второй постовой громко храпел в комнате по соседству.