Какая-то игрушка случайно ложится на коробку передач — и я смахиваю ее рваным движением, как ядовитую змею.

— Куда? — рявкаю, стараясь не смотреть на Дашу.

Противно находиться с ней в одном салоне. Чувствовать приторный запах ее духов. Слушать мерзкий голосок.

— Что «куда»? — строит из себя дуру.

Ослабляю ворот рубашки, бью по кнопке, чтобы опустить стекло полностью. Поток свежего воздуха немного проясняет мысли, но ни черта не успокаивает.

— Куда тебя везти? — выплевываю, понимая, что готов сорваться. — Назови адрес, если не хочешь, чтобы я выкинул тебя в какую-нибудь канаву в ближайшей роще.

— Кость, ты на эмоциях сейчас, — несмотря на страх и панику, Даша говорит со мной нежно, тихо, обволакивающе, как с психом. Тянет руку, касается пальцами моего предплечья, но тут же отдергивает ладонь.

— Адрес, мать твою! — прикрикиваю на нее.

Растерявшись, Даша послушно называет улицу и дом. Какие-то новые координаты. Не Славина. Выкручиваю руль, совершая чуть ли не полицейский разворот. Бывшую опять швыряет по салону, и она наконец-то пристегивается. На разбросанные подарки уже и внимания не обращает. Действительно, зачем они ей? Все равно отправятся на свалку.

— Не приближайся к моим детям, — чеканю со сталью в ледяном тоне.

Не отвожу глаз от оживленной трассы. Встраиваюсь в плотный поток машин — и веду аккуратнее. Еще не хватало из-за какой-то стервы в аварию попасть.

— Да что с тобой, Кость? — сокрушается она так, будто это я конченый подонок и незаслуженно ее обижаю. — Как зверь себя ведешь. Да, я ошиблась. Но все имеют право на второй шанс. На апелляцию, — слабо, но начинает манипулировать мной.

— Чего ты добиваешься? — все-таки решаюсь взглянуть в ее наглое лицо. Бледное, без макияжа, с пятнами под глазами. Сейчас на нем застыла маска раскаяния и боли. Но все это показное, как и красивые слова стервы.

— Ничего. Я всего лишь хочу увидеть моих дочек. У них ведь день рождения, — вымученно улыбается.

Признаться, Даша изменилась за эти годы. Похудела, обрезала волосы под каре, одевается проще и удобнее. Впрочем, это объясняется элементарной нехваткой денег. Откуда у Славина столько бабла, чтобы содержать ее? Даша с моей карты тянула, даже когда мы с дочками в клинике за границей были и огромные суммы уходили на реабилитацию. Когда я в долги влезал. А ей все равно было. Тратила, как раньше. Будто ничего не произошло.

Отворачиваюсь, прежде чем взорвусь.

— Неужели вспомнила дату? — хмыкаю зло. — Своих детей ты Славину рожай, а двойняшки не имеют к тебе никакого отношения. Ты сама от них отказалась. Или забыла?

— Не забыла, — тянет с придыханием. — Все эти годы мучилась. Так плохо было, что внутри теперь все выжжено. Не могу без них. Я их выносила, родила. Я мать!

Хреновая заявочка. Ничего хорошего не сулит.

— Ты не мать, не заслужила, — произношу чуть ли не по слогам. — Ты инкубатор, причем не очень качественный.

— Кость, ты мне больно сейчас делаешь, — делает вид, что смахивает слезы. Но я слишком очерствел, чтобы вестись на ее уловки. — Но ладно. Говори, если тебе от этого легче. Я ведь больше так и не смогла забеременеть. А со Славиным мы разводимся.

— Неужели Петька бросил тебя раньше, чем ты успела найти ему замену? — усмехаюсь с сарказмом. — Молодец, быстрее меня сориентировался и распознал твою гнилую сущность.

Торможу на светофоре, вальяжно откидываюсь на спинку кресла, барабаню пальцами по рулю. Усмехнувшись, устало покачиваю головой. Хитрая баба, но предсказуемая. С каждой новой фразой ее мотивы становятся понятнее, как и внезапно вспыхнувшие чувства к детям.