В 1392 году де Вир умер в крайней нищете в Лувене от ран, нанесенных на охоте диким вепрем, однако в 1395 году король повелел перевезти его забальзамированное тело на родину, в Англию, и перезахоронить там. Большинство вельмож отказались присутствовать на церемонии перезахоронения, а те, кто явился, были шокированы, когда король приказал открыть гроб, дабы в последний раз узреть лицо де Вира и поцеловать руку своего друга.

В 1396 году он подписал с Францией перемирие сроком на двадцать восемь лет, скрепив его браком с Изабеллой, шестилетней дочерью Карла VI. И этот мир, и эта свадьба вызвали недовольство его подданных, которые предпочли бы, чтобы Англия вновь предъявила свои права на французские владения, однако, оглядываясь сейчас на прошлое, мы можем высоко оценить всю мудрость подобного решения, ибо, принимая его, король явно отдавал себе отчет в том, что у страны нет сил и ресурсов выдержать еще одну затяжную войну.

В эту пору, перед лицом столь мощной оппозиции со стороны крупных феодалов, Ричард делал все, чтобы заручиться поддержкой Гонта, и в том же году убедил папу Бонифация XI издать буллу, подтверждающую законность его брака с Кэтрин Суинфорд и их детей Бофортов. 9 февраля 1397 года Гонт и его семейство стали в палате лордов под церемониальный балдахин, согласно обычаю узаконивания представителей аристократии, король издал жалованные грамоты и королевский указ, объявив Бофортов законными детьми Гонта, согласно английскому праву, а затем королевское решение было подтверждено актом парламента. Вскоре после этого король даровал Джону Бофорту, старшему сыну Гонта и Кэтрин Суинфорд, титул графа и маркиза Сомерсета и посвятил его в рыцари ордена Подвязки, а в 1398 году изгнал стареющего епископа Линкольнского из его епархии, чтобы передать его сан Генри Бофорту.

Как гласит «Хроника Кёркстоллского аббатства», в 1397 году король явился подданным, озарив их собою, словно вышедшее из-за туч солнце, но в действительности примерно в это время он стал обнаруживать отчетливые признаки мании величия или даже психопатии. Его усугубляющаяся паранойя, отрыв от реальности, как и очевидная озабоченность его друзей, свидетельствуют о некоем нервном расстройстве; высказывались предположения, что король страдал шизофренией.

С 1397 года Ричард преисполнился желания сделаться абсолютным монархом и править без опоры на парламент. В этом году, не гнушаясь никакими средствами, он предпринял шаги, призванные обеспечить его сторонникам достаточное число мест в парламенте: его приверженцы должны были проголосовать за предоставление королю столь впечатляющих денежных сумм, чтобы он мог отныне никогда более не созывать парламент. После этого он распустил парламент. Это безумное, безрассудное деяние возвестило о начале его конца, о постепенном, но неумолимом приближении к краю пропасти: отныне он правил как тиран, изгоняя всякого вельможу, который ему перечил, и заявляя, что отныне он сам, своими устами, провозглашает законы Англии, полагаясь лишь на собственное сердце, и что он вправе распоряжаться имуществом и самой жизнью своих подданных, как ему заблагорассудится.

Он подделывал протоколы заседаний парламента таким образом, чтобы объявлять своих врагов вне закона без всякой судебной процедуры; он набрал внушительную личную армию, чтобы запугать противников и защититься от них; он вводил незаконные налоги; он не умел поддержать порядок в королевстве на местном уровне; он неудачно пытался избраться на трон императора Священной Римской империи; он сделался вспыльчивым, непредсказуемым и нарушал бесчисленные свои обещания. Просителей, даже архиепископа Кентерберийского, заставляли унижаться перед королем и стоять на коленях, а тот тем временем часами восседал на троне в полном безмолвии, окруженный всем своим двором; тому, на кого он устремлял взор свой, надлежало почтительно поклониться.