Слышны оживлённые голоса. Люся давно ускакала вперёд, она и прибежала вместе с Иваном, чтобы он по щам не схлопотал. Сворачиваем в неширокий коридор, двигаемся на голоса.

Ни дверей, ни окон в пустынных комнатах, некоторые оконные проёмы забиты фанерой, но есть и застеклённые окна – новодел. В комнатах без дверей на узких кроватях, вытащенных из какого-то древнего профилактория, видны матрасы, одеяла и подушки. Белья нет, как давно нет и самого профилактория. Кое-где на полу лежат скрученные матрасы. Организаторы не заморачивались, стараясь создать участникам аутентичную обстановку. Приближаемся к дружной компании, громкий мужской голос вещает.

—Доктор, у меня жёлтые зубы. Что мне делать? Носите коричневый галстук.

Женский смех. Мы появляемся на пороге просторной комнаты, в середине которой вокруг двух столов, сдвинутых вместе, на разномастных стульях расположилась дружная команда по поимке маньяка.

— Всем привет. — Говорю громко, перекрывая шум голосов,

Головы сидящих, как по команде, поворачиваются ко мне.

— Это Назар — начальник контрразведки, — вылезает Бабкин вперёд меня, — Опоздал, потому что собирал данные о маньяке.

— Вау! Теперь нам нечего бояться, — хихикает симпатичная девушка с кукольным личиком в розовой толстовке. — Я – Марина. А это Света, — кивает на соседку справа.

Бабкин оборачивается и многозначительно подмигивает мне.

Света не проявляет особого дружелюбия, слегка ухмыляется, когда я смотрю на неё. Вроде девушка, но выглядит как парень. С первого взгляда не поймёшь: короткая стрижка, грудь не просматривается, черная свободная майка, на подкачанных руках татуировки. Девчонкам с виду нет тридцати.

— Борис, — протягивает руку для пожатия широкоплечий накачанный мужчина примерно моих лет в ярко – красном спортивном костюме, — моя жена Вера.

Его раскрасневшееся лицо говорит о том, что он уже подогрелся и вряд ли чаем. Значит, топливо всё-таки можно было пронести. Вера – крашеная блондинка с огромными накладными ресницами, татуажными бровями и яркими розовыми губами окидывает меня заинтересованным взглядом. Приходится немного улыбнуться. Эти люди ничего плохого мне не сделали.

— Ну, — восклицает Ваня, обводя рукой честную компанию, — с остальными ты знаком.

Рядом с Люсей я вижу Дарью. Она сидит, как нахохлившийся воробей, прячет кисти в рукава длинной толстой оранжевой кофты, единственная не принимает участия в общем веселье. По другую сторону от неё… вот так встреча – примерный семьянин Олег в защитной ветровке. Олег меняется в лице, встретившись со мной глазами. Совковый санаторий, говоришь? Интересно. А кто путёвку жене в него подогнал? Не бухгалтерша часом?

Олег дёргается, не знает, то ли тянуть мне руку для приветствия через стол, то ли оставить всё как есть. Я слегка киваю добропорядочному отцу семейства, он облегченно выдыхает. Всё понятно про тебя, козлина.

Бабкин подтаскивает из угла ещё один стул, мы переглядываемся.

— Подвиньтесь, девчонки, — командует Бабкин.

Ваня втискивает стул между Люсей и Дарьей. Не зря протирает штаны в моей конторе, научился понимать с одного взгляда. Ещё бы не своевольничал. Но, как говорится, дураку закон не писан. С сожалением смотрю на Люсю. Зря он её сюда притащил.

Стол заставлен разномастными кружками и завален небольшими упаковками с едой, порция – на один зуб взрослому мужику, но и эти жестянки почти все пустые.

— Сухой паёк ИРП – индивидуальный рацион питания! — Боря указывает на зелёный бокс, — прошу заметить, индивидуальный, а нас уже девять.

— Тут не особо балуют, — обращается ко мне Вера, взяв на себя роль хозяйки застолья. — Можно на галеты фруктовое повидло намазать, тут немного осталось, — двигает ко мне круглую коробочку из алюминиевой фольги. — Правда, у нас всего три ложки. Можно протереть салфеткой. А, салфеток тоже не осталось. Ну, тогда помыть руки в туалете в конце коридора.