Смотрю на маятник. Я могу остаться и просидеть неделю июля в кабинете, могу не сидеть, а бродить по лесу или взять в коттедж на заливе. Через десять минут неторопливых размышлений понимаю, раз мне так настойчиво указывается направление, пора двигаться. Не стоит терять время, потому что, в конечном счёте, я попаду в пункт назначения, но с опозданием и в менее благоприятных условиях. Я привык слушать интуицию, а она пинает меня коленом под зад.

У меня в руках буклет. Набираю номер. Девушка менеджер вежливо спрашивает моё имя. Представляюсь. Почти уверен в подлянке Бабкина.

— На меня должна быть бронь.

Получается грубо, хотя девушка не виновата.

— Минутку, проверяю. Да, есть. Назар Чернов. Вы не приехали?

— Я опаздываю. Буду… к вечеру.

— Ничего страшного, игра только началась.

Из города выбираюсь ближе к вечеру. День длинный, думаю, до темна успею. По навигатору меня ведёт по четырёхполостной трассе, через полтора часа скоростное шоссе кончается, навигатор направляет налево, и дорога идёт по живописному, но безлюдному району. Даже когда попадаются деревеньки в несколько домишек, они кажутся вымершими. Ни собак, ни скотины, ни распаханных полей. Запустение, упадок, покинутые дома, всё как на картинах после армагеддона, только зомби не хватает. Материть Ваню я давно перестал, сосредоточившись на вздыбленном асфальте, который повсеместно встречается на пути. Еду аккуратно и неторопливо.

Навигатор командует съехать на грунтовую дорогу с грязной колеёй (здесь недавно прошел дождь), резко уходящую вниз с двухпутки. Мой Паджеро чиркает дном высокую траву посередине колеи, идёт юзом. До завода остаётся ещё километров сорок, этот отрезок дороги меня удивляет. Я знаю, навигатор выбирает наикратчайший путь, поэтому медленно двигаюсь по пустынной одноколейке. Мелькает лента реки, и вскоре я выезжаю к паромной переправе.

Паром медленно двигается к нашему берегу. Около спуска стоит черный Лексус последней модели задом к реке, так удобнее будет съезжать с парома, когда переправимся. Я повторяю тот же манёвр, паркую машину и иду к водителю. Высокий мужчина в бейсболке, надвинутой на глаза, стоит рядом с открытой дверью, курит, в упор разглядывая меня. Подхожу ближе, внутренне ухмыляясь, я не дамочка, чтобы повизгивать от взгляда брутального мужика с широко расставленными ногами.

— Не подскажешь, далеко до Чернорая?

Мужик выпускает струю дыма вверх, щурит глаза. Ему плевать, что я думаю о нём, мне плевать, что он думает обо мне. Мы словно два незнакомых хищника встретившиеся на узкой тропе принюхиваемся друг к другу. Взбредёт же в голову.

— Эта дорога в объезд посёлка. Она на Химфос, — низким голосом цедит он сквозь зубы. — На «Маньяка» едешь?

Утвердительно киваю. В его тягучем голосе отчетливо слышен интерес, ему явно не «по хер».

— Участник или…этот…?

Неожиданный холодок бежит по спине. В параллельной вселенной к моему виску приставлен револьвер, в котором раскручивается барабан с единственным патроном. Пан… или пропал? Мужик вновь затягивается сигаретой. В его стальных глазах… приговор?

— Из этих…

Он бросает сигарету на землю, неторопливо втаптывает в грязь.

— Ну, бывай.

Его низкий голос не скрывает усмешки. Мужик садится за руль, потому что подошел паром. Одинокая машина съезжает с площадки, немного выждав, я въезжаю задом следом за Лексусом. Желающих переправиться на другой берег больше нет, паром сразу же отправляется обратно.

Паромщик обходит нас на предмет оплаты. Я выхожу из машины, облокачиваюсь на поручень, всматриваюсь в струи под бортом. Вода испещрена изумрудными прожилками, словно гранит, зелёное на сером. Похоже, это цветение из-за водорослей. Паром разворачивается. Замечаю бабочку – крапивницу, сидящую на металле. Цветов рядом нет, значит, тоже переправляется.