— Нет, — тяжело проговорила я. — Что-то не лезет.

— Ну так не ешь.

— Надо. У меня недобор массы, ты же знаешь.

— Да брось ты ужин, не давись.

— Отстань, Экри, хочу и давлюсь!

Центаврианин закатил глаза, забрал свой поднос и ушел. А я посмотрела на свой поднос – тяжелый, таким при желании и убить можно. Вот бы альбиноса им приложить!

«Не отвлекайся», — велела я себе.

Решившись, я взяла поднос левой рукой, примерилась и бухнула углом по пальцам правой руки.

2. Глава 2

Медсестра при виде меня нисколько не удивилась, одарила только взглядом в духе: «Вот и ты, а я уже начала волноваться. Что на этот раз?» Я показала ей покрасневшие распухшие пальцы; особенно распух указательный. Больно было так, что я успела раз двести пожалеть о затее с переломом.

— Тренировка? — спросила лирианка.

— Нет, поднос.

— Ветрова, каждый раз, когда я смотрю на тебя, задаюсь вопросом: что ты делаешь в Военной академии?

— Страдаю, — тяжко вздохнула я.

Отведя к диагностической камере, медсестра помогла мне улечься, затем стенки камеры закрылись. Перетерпев обязательную вспышку боли вначале (результат подключения аппарата к нервной системе), я стала ожидать вердикта. Через пять минут стенки камеры выпустили меня наружу.

Лирианка хмыкнула и начала что-то заполнять в своем планшете.

— Перелом? — с надеждой спросила я.

— Сильный ушиб.

Надежда умерла, а я застыла с мученически-растерянной гримасой. Как же так? Я что, зря занялась членовредительством?

Еще раз осмотрев мои пальцы, женщина уточнила подозрительно:

— Поднос?

— Да, неудачно уронила.

Обманывать старших, тем более лирианцев – бесполезно. Медсестра отлично поняла, что поднос упал не сам и не случайно, но звонить Солду не стала. Посмотрев на меня всевидящими глазами старшей расы, она вздохнула:

— Введу тебе полдозы регенерационного, иначе не допустят к тестам. Обойдешься без обезболивающего, Ветрова. Это тебе наказание за нарушение Устава. Запомни: пока ты курсантка, ты себе не принадлежишь и вредить себе права не имеешь. Понятно?

— Так точно.

Нас отправили в учебные центры проходить последние тесты и инструктаж перед полетом. Несколько часов полета на аэробусе, и вот мы на Тектуме, млеем от жары и предвкушаем ор инструкторов. Инфобраслеты, подстраиваясь под системы учебки, замигали; пока шла настройка, нас намеренно держали под палящими лучами Толимана, не позволяя встать в тенек.

«Привычный садизм инструкторов», — подумала я и поглядела на свои все еще красные, но уже не раздутые пальцы. Прошлая ночь была ужасна, зато к вечеру не будет даже отголосков боли, останется только невыносимое желание чесать пальцы и бедро, куда сделали укол. А пока что… пока что я стою на жаре голодная, уставшая, с неприятно пульсирующими пальцами.

Тулл, с которого ручьем тек пот, спросил:

— Ты как?

Я вздохнула; моя макушка нагрелась так, что казалась раскаленной, и начали дрожать колени. Только бы не упасть в обморок! Бывало уже, падала на тренировках.

— Хорошо, что мы здесь всего два дня проведем.

— Два дня с концентратом вместо нормальной еды покажутся мне вечностью.

— Ты даже концентрат жадно лопаешь, Ветрова, — вяло рассмеялся Слагор, и мой желудок согласно заурчал.

Наконец, нас начали запускать в учебку. Пройдя обычный контроль на проходной, мы собрались в Муравейнике, выслушали общее объявление и разошлись по столовым, где запихали в себя концентрат. Эта жижа добавила сил, и я уже не казалась самой себе полуживой.

После нам дали два часа на то, чтобы подготовиться к тестам. Устроившись в библиотеке, я освежила в памяти сведения о расе хауми, или, в народе – «котоидов». Может, завалить тесты? Тогда меня тоже не смогут отправить на Хауми, но действовать нужно аккуратно: если перестараюсь, проверяющие все поймут и тогда мне может грозить исключение.