– Кто здесь?! – собравшись с силами, крикнул ученый. – Немедленно отойдите от палатки! Я… я буду стрелять!

Стрелять было не из чего. Никогда Валентин не держал в руках огнестрельного оружия. Он стал шарить по рюкзаку и извлек складник. Жалкий и несуразный, с тупым лезвием – карандаши точить. Мельников еле сдержал вздох. Губы его шептали что-то, бессвязное, почти детское, молитвенное. Луч метался, фонарь дрожал в левой руке, в правой трясся ножик.

И вдруг тишина.

Мёртвая. Абсолютная. Даже комары исчезли. Даже камыш не шевелился.

Он остался один? Или – враг притаился? Неизвестность давила и сковывала страхом.

– Кто здесь? – снова повторил ученый и облизал пересохшие губы, голос его прозвучал хрипло.

И вдруг палатку с силой качнуло. Да так, будто это был порыв урагана.

– Вот список пропавших, – я аккуратно положил на стол начальника местной милиции бумагу с фамилиями, которую мне дала Краснова. – Надо собрать по каждому всё, что есть. Где жили, когда исчезли, кто заявлял – если заявлял. Участковые пусть подключаются, оперсостав тоже. Максимально подробно и быстро. По каждому жду развернутую справку и объяснения от соседей, возможных свидетелей и очевидцев.

Бобырев почесал затылок, как будто я попросил его вручную разобрать архив ЦК КПСС.

– Андрей Григорьевич… – замялся он, теребя в руках листок со списком. – На это потребуется время… много времени… Всё вручную, все заявления, журналы перелопатить, людей опросить, подворовые обходы, запросы… Ух, мать честная, да здесь на полгода работы.

– Два дня, – отрезал я.

– Что?

– Виктор Игнатьевич, я даю вам на основные мероприятия – два дня. Можете ночью работать, тогда получится 48 часов.

– Но я… Но вы-ы… – раздувал щеки Бобырев. – Вы не можете приказывать, я руководитель этого отдела, и как начальник я…

Договорить я не дал. Что он мне рассказывает, будто я на земле ни дня не проработал?

– У меня особые полномочия, – я шлепнул на его стол свежую телефонограмму, там говорилось, что при необходимости отдел внутренних дел Нижнелесского горисполкома переходит под мое прямое руководство в целях эффективного выполнения порученного задания. – Приказ позже, спецсвязью придет. Естественно, через канцелярию вашего областного главка. Пока спустится, много времени пройдет. Поэтому пока вот – ознакомьтесь.

Вчера я связался с Гороховым, он еще был в Грузии, и попросил содействия, мол, с местными каши не сваришь. Тот, конечно же, пошел навстречу, быстренько подключил Москву, и вот теперь из проверяющего я превратился в местного командира. Ну а как еще, если по-другому этот городок не понимает?

– М-да-а… – чесал залысину Бобырев, читая телефонограмму. – Но я… А как? А?

– А кому сейчас легко? – отозвался я уже с улыбкой, усаживаясь поудобнее. – Тем более, как я понял, у вас с архивами – беда. Так что учитесь работать с массивом бумаг, так сказать, на ходу.

– Нет, я не об этом. Я что же, отстранен от руководства отделом?

– Ну что вы, Виктор Игнатьевич. Все по-прежнему. Разделим с вами обязанности честно: я не лезу в вашу работу, а вы помогаете мне. Свои особые полномочия я буду распространять лишь на это, – я постучал пальцем, будто вколачивал гвоздик, по листу со списком пропавших. – Так что давайте-ка хорошенько возьмёмся за работу, товарищ подполковник.

Теперь я чуть смягчал формулировки. Если долго давить – отстрелит, так что кнут лучше всё же чередовать хоть с каким-то подобием пряника.

– Сделаем, – буркнул он с плохо скрываемой досадой. – Только бы бумажку не потерять. Список этот.