– Это вы?.. – выдохнула Краснова, уставившись на вошедшего, а затем порывисто поднялась со стула.

– Я! – радостно тряхнул бородкой незнакомец. – А вы… вы – Надежда Ивановна?.. – произнёс он с нескрываемой улыбкой.

– Я вас сразу узнала! – проговорила учительница и, зардевшись, как в старом фильме, шагнула к нему. – Прямо как с фотографии в «Науке и жизни», только… моложе!

– Спасибо, – удивительно, но «хиппи» тоже смутился. – А я вас себе именно так и представлял… – он неловко протянул руку, хотел пожать, но передумал, будто пожалел, что всё слишком официально. Вместо рукопожатия они на мгновение просто стояли рядом, глядя друг другу в глаза, словно между ними уже успела установиться невидимая, но прочная связь. Но только когда и как, я пока не понимал. Ведь, судя по их диалогу, видели они друг друга впервые.

– Андрей Григорьевич, – встрепенулась Краснова, словно вспомнив обо мне, – познакомьтесь, это Валентин Ефимович Мельников, кандидат геолого-минералогических наук, сотрудник Всесоюзного института геохимии и аналитической минералогии имени Вернадского.

– Очень приятно, – я кивнул, – а я из милиции.

– Милиция? – удивился он. – Что случилось?

– Ничего, – заверила учительница и ткнула в потолок. – Андрей Григорьевич по моему обращению туда.

– А-а… Все понятно, – закивал геолог, будто бы с некоторым облегчением, убедившись, что я не претендую на даму его сердца. – Вас, получается, Чёрное озеро привело, как и меня?

– Есть такое, – сказал я. – А что вы про него можете рассказать?

Мельников кивнул с живым интересом и почесал подбородок.

– Надежда Ивановна писала мне про феномен периодического почернения воды. Всё это крайне… нестандартно и занимательно. У меня уже собран материал. я планирую работать в этом направлении, и, быть может, получится защитить докторскую. Поэтому я здесь… я хочу разгадать тайну этого озера. Объяснить все с научной точки зрения.

– А думаете, наука поможет? – спросил я.

– Всё можно объяснить с точки зрения науки, – спокойно кивнул тот.

Как будто домыслы и фантазии очень его раздражали, а вот наука – наука была его богом.

Я про себя ухмыльнулся. Знал бы ученый, кто я на самом деле и как очутился в СССР!

– И как вы думаете, почему чернеет вода? – продолжал я допытываться.

Он прищурился, как будто уже собирался защищать работу.

– На данный момент затрудняюсь ответить. Нужно провести ряд исследований, чтобы подтвердить гипотезу. Возможно, минеральный состав дает такой эффект, редкие металлические включения, возможно, подземные выбросы. В одном я уверен точно – это не мистика. Это наука. Но пока… не буду забегать вперёд. Расскажу, когда проверю.

– А исчезновения людей? – вмешалась Краснова, её голос был полон сомнений. – Как это можно объяснить? Ведь практически все пропадали именно там, возле озера.

– Надежда Ивановна, – с теплом проговорил Мельников, – я верю только в то, что можно доказать. По поводу пропавших людей ничего сказать не могу. А вот озеро, возможно, действительно уникально. Если удастся – мы с вами перевернём представления в геофизике.

Краснова засияла, ученый так и вовсе цвел и пах. Я смотрел на них. Как он косился на неё – не как на коллегу. И как она поправляла воротничок платья, чуть раскрасневшись, хотя в комнате было вовсе не жарко.

– Кстати, я привёз с собой образцы из похожего карстового озера в Коми. Хочу сравнить спектральный состав. Но… – он замялся, – не могли бы вы помочь с доступом к береговой линии? Насколько я понял, туда сейчас попасть не так просто.

– Просто, – подтвердил я. – В том-то и странность, что доступ на озеро не закрыт. На месте властей я бы задумался. Но вы будьте осторожнее. И в одиночку туда не ходите.